Последний дар жреца

— Теперь я оставлю тебя одного. Мне не следует знать об этом слишком много. Это тоже пожелание Сетни.

Сэм был исполнен одновременно радостного волнения и страха попасть в очередной незнакомый мир.

— А он... Он точно ничего больше вам не рассказывал? В том смысле... Я не уверен, что вернусь именно к себе. Я бы очень этого хотел, но не знаю, как перенестись туда, куда мне хочется.

Ахмосис посмотрел на него с удивлением. Он ненадолго задумался и наконец произнес:

— Я знаю об этом намного меньше, чем ты, Сем. Хотя, возможно... Однажды отец отсутствовал очень долго. Дни шли и шли, а он всё не возвращался. Моя мать даже начала беспокоиться, не случилось ли с ним несчастья. Когда он в конце концов вернулся, вид у него был изможденный, он исхудал и очень устал. Но при этом лицо его озаряла улыбка. Он нежно обнял всех нас и проговорил: «Один из вас думал обо мне так сильно, что указал мне путь домой». Увы, больше он ничего об этом не рассказывал! Да поможет тебе великий Амон найти верную дорогу...

Сэм взял факел, приготовленный для него Ахмосисом, и вошел в гробницу Сетни. В сумерках глазам сразу стало легче. Он сбежал по двум лестничным пролетам, бегом миновал искусно расписанные коридоры, осторожно обошел тот колодец, который встретился ему на пути в прошлый раз, и добрался до веревочной лестницы. Здесь он бросил факел вниз и спустился на дно залы. Оказалось, что комната эта украшена богаче остальных и от пола до потолка расписана золотыми изображениями бога Тота. Здесь уже стояли предметы обстановки — стулья, табуреты, статуэтки, корзины, вазы, — чтобы сопровождать покойного в его последнем путешествии.

Сэм рассмотрел огромную каменную глыбу, на которую в скором времени поместят саркофаг. В нижней части глыбы было вытесано нечто вроде межевого столба, а на нем было изображено солнце и шесть лучей разной длины, указывающих вниз. Египетская версия Камня... Сэм почувствовал, как участилось дыхание: скорее бы! Он взял скарабея в руку, и тот, похоже, тут же начал нагреваться. Сэм поднес скарабея к солнечному диску и произнес как молитву:

— Только бы кто-нибудь обо мне подумал! Только бы кто-нибудь обо мне подумал!

9      СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ

Постепенно огонь в теле утих, и в нескольких метрах от Сэма раздался пронзительный крик:

— Сэмюел?!

Он узнал цементную пыль под пальцами и характерный запах старой бумаги.

— Сэмюел?

Подвал... Он дома!

Его с головой накрыла волна счастья вперемешку с приступом тошноты. Он рухнул на пол, захлебываясь от кашля и слез.

— Сэмми!

Кто-то опустил руку ему на плечо.

— Сэмми!

Это была рука Лили. Никогда, даже в самом бредовом сне, он не мог себе представить, что когда-нибудь будет так рад видеть свою двоюродную сестру!

— Лили! Это... это ты обо мне подумала? — пробормотал он между двумя всхлипами.

— Сэмми, слушай?..

Глаза у нее округлились от удивления, и рот тоже сложился в смешную букву «О».

— Сэмми, слушай?..

Ему показалось, что она всё повторяет по два раза — и слова, и жесты.

— Всё нормально, Лили, я тебя хорошо слышу!

. Она помогла ему встать и довела до раскладушки, повторяя каждое движение дважды: протягивала к нему руки и снова убирала, потом снова протягивала, — и Сэму потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что он — жертва иллюзии: происходящее вокруг дублировалось его сознанием, как слова, которые повторяет эхо. Должно быть, прыжки во времени сказались на его восприятии мира, отсюда и это ощущение повторяющихся действий и дежавю.

Впрочем, стоило ему немного посидеть на раскладушке, и эффект повторений вроде бы прошел. Лили стояла на коленях и смотрела на него безумными глазами:

— Слушай, Сэмми, где ты был? Как ты сюда попал? Ведь здесь же никого не было, только я одна!

Сэм провел рукой по липу, чтобы убедиться, что он не спит. Но нет: подвал, ночник... Тут он осознал, что по-прежнему одет в набедренную повязку, а джинсы и футболка, которые были на нем до того, лежали, сложенные, на подушке. Он ничего не мог понять — кроме одного: он снова дома.

— Какой... какой сегодня день?

— Воскресенье, — ответила Лили, посмотрев на часы у себя на запястье. — Если точнее, воскресенье, шестое июня, семнадцать часов двенадцать минут.

Воскресенье! С субботы прошел всего один день!

А ведь он отсутствовал не меньше недели!

— Так ты мне всё-таки объяснишь или нет? Тут все тебя обыскались со вчерашнего вечера! Бабушка с ума сходит! Даже в полицию сообщила! Мы решили, что ты убежал из дома или типа того!

— В полицию... — проговорил Сэм. — А папа?

Лили ответила не сразу.

— Ничего нового, — наконец призналась она. — Ладно, если хочешь, отдохни здесь, я позвоню бабушке, она заберет нас на машине, и...

— Нет, Лили, подожди. Не надо бабушке... Не надо полиции... Сначала послушай меня.

И она стала его слушать. Это был настоящий поток из слов, неудержимый, будто прорвало плотину, которая слишком долго сдерживала бурную реку.