Последний день

Все эти мысли промчались в моей голове, словно рой силуэтов в каком-то быстром сне, но я был рад им, ведь они устранили те четыре стены, скрывавшие от меня неисчислимое количество линий горизонтов и меридианов… Тут я почему-то вспомнил о Хишаме и стремглав бросился к его спальне, но на пороге нее застыл, как вкопанный. Моему взору предстало то, чему, уже в который раз за один только этот час, наотрез отказывались верить мои глаза: Хишам и ʼУмм Зайдан медленно шли по комнате, повернувшись спиной к дверному проему. Левая рука Хишама лежала на правом плече ʼУмм Зайдан, а сама ʼУмм Зайдан тихо приговаривала, словно шепча молитву:

– Тише, душа моя, тише… Осторожнее…

Я упал на колени. Из моих глаз невольно брызнули слезы:

«Боже! Ты наградил меня радостью бытия! Я только начал Тебя понимать! Боже, не делай этот день последним моим днем! Пусть он длится бесконечно, словно время, словно Твоя любовь!»

Час восьмой

«С каждым годом наука все настойчивей донимает своим вниманием мельчайшие частицы материи, почти с той же настойчивостью, с какой исследует грандиознейшие феномены космоса. Даже в древних книгах мы читаем про атом, то есть про мельчайшую, неделимую часть субстанции. На сегодняшний день наука насчитала сто три разновидности атомов; при этом ученые отмечают, что предстоящие исследования, с высокой долей вероятности, откроют сотни новых атомарных форм. Действительно, картина организации материи достаточно сложна и запутана…»

«… Поделив атом, мы потянули за бесконечную веревку. Мы обнаружили в атоме электроны и протоны и подумали, будто из них вполне возможно построить целый мир, но наука открывает другие элементарные частицы, число которых на сегодняшний день достигает тридцати. Странно то, что большая часть этих новооткрытых крох живут лишь долю секунды, чтобы превратиться в свою противоположность либо слиться с ней. Частицы-антагонисты при этом настолько похожи, что кажутся человеку зеркальным отражением друг друга. Они рождаются вместе и вместе умирают, разрываясь на еще более легкие частицы, которые разлетаются в разные стороны с огромной скоростью. Иные же частицы ведут себя настолько странно, что физики отмечают: порядок их действования пока что неизвестен. Так картина микромира, которую мы начали было считать простой, реабилитировалась, продемонстрировав всю свою сложность…»

«… Мы привыкли называть маленькое “простым”, а большое – “сложным”. Исследования же и испытания доказали нам следующее: маленькое не менее сложно, чем большое. Самым простым явлением мы называем сегодня пространство, объемлющее всякую вещь. О пространстве мы не говорим ни как о чем-то “большом”, ни, тем более, как о “маленьком”…»

«… Наука словно пытается провести человека, взяв его за руку, заботливо провести его от мельчайших частиц до планетарных и солнечных систем. Наше Солнце – не более чем скромная звездочка во Вселенной, всего в триста тысяч раз превосходящая по весу планету Земля; наша галактика содержит сто тысяч миллионов его подобий. Многие галактики образуются в эти самые минуты, пока мой читатель пробегает глазами текст. Эти явления заставляют сомневаться в существовании космоса, ограниченного местом и временем…»

«… Наука весьма далеко продвинулась в изучении самих мелких и самых больших вещей, существующих в нашем мире, но мир этот, несмотря ни на что, до сих пор кишит тайнами, так и не разгаданными человеком. Сам человек жаждет безграничного знания, настолько же безграничного, насколько безграничны секреты вселенной…»

Это не мои слова. Эти мысли принадлежат одному из самых знаменитых ученых современности, чей труд я прочитал вчера перед сном, то есть еще до того, как меня разбудил мой полуночный гость. Не знаю почему, но я вспомнил о них именно во время прогулки с Хишамом по саду, как раз когда мы остановились перед клумбой белых роз, ставшей свидетелем великого чуда. Отныне для меня белая роза – наиболее драгоценное из растений Земли, без которого мой сын никогда бы не заговорил и не пошел.