Последний долг

Я заперся на сутки, оставаясь в одиночестве и вдали от сексуально озабоченных людей. Но это не мешало мне доставлять себе удовольствие и изливать оргазм за оргазмом на пыльные африканские равнины.

Затаив дыхание, обхватил рукой больной бок. С каждым ударом сердца рана болезненно пульсировала, подчеркивая отсутствие отдыха и жар. У меня не хватит сил сражаться с множеством мужчин, если они проснутся.

Пробираясь на цыпочках между спящими телами, я вычислил, где находится Нила. Мне необходимо поторопиться, тогда у нас будет больше шансов выжить.

Но, в любом случае, мы снова будем вместе — независимо от того, что случится.

Одна женщина застонала и перевернулась во сне, обнимая чернокожего мужчину рядом с ней, единственным плюсом наркотика была безумная вялость. После страсти на уровне животных инстинктов они останутся на улице, пока жар африканского солнца не заставит их переместиться в помещение или не сожжет.

Сердце ушло в пятки, пока я пробирался между палатками и грузовыми контейнерами. Спальня Ката находилась на другой стороне комплекса, с наветренной стороны в отличном месте. Дэниель расположился в четырех палатках от него, гостевая палатка находилась рядом с ним.

Я устремил взгляд на треугольную палатку.

Свет.

Единственное жилище, где пробивался свет изнутри, словно пойманный в банку светлячок.

Потребовалось несколько минут, чтобы обойти по краю, пробираясь сквозь тени, избегая открытых пространств. Прислушался к звукам. Молил Бога, чтобы Нила не пострадала. И мечтал о пистолете, чтобы защитить ее.

Внутри палатки раздался шум. Тихий стук, за которым последовал женский стон.

Нила!

Я больше не мог ждать.

На моей стороне был момент неожиданности, но я также надеялся на справедливость и судьбу.

Пригнувшись под козырьком входа, я вошел внутрь.

Сердце ёкнуло.

И я раскрыл рот в недоумении.

Не может быть.

— Нила…

Ее голова поднялась. Она выглядела такой же дикой, как животные этой страны. Она сидела на корточках рядом с моим братом, руки были в крови, толстовка свисала с одного плеча, ноги обнажены и выставлены напоказ. Синяки портили фарфоровую кожу, царапины и шрамы, все это указывало на то, что она боролась, и я слишком поздно появился, чтобы предотвратить это.

Она дёрнулась в сторону, размахивая оружием, измазанным чем-то красным.

— Даже не… — начала было она, но затем сфокусировалась, и я почувствовал волну любви, хлынувшую на меня. — Джетро? Не может… Не может быть.

Пошатываясь, направился к ней, попеременно оглядывая свою полуголую женщину и тело моего мёртвого брата, член которого был всё ещё возбуждён и лежал на животе. Сердце ёкнуло, а по коже ледяной волной пробежали мурашки.

— Как… как это случилось?

Она была бледной, словно мел, и её трясло от адреналина. Я невольно перевёл взгляд к её обнажённому лобку, почувствовав моментально вспыхнувший гнев.

— Он тебя изнасиловал? — Сжал руки в кулаки, стоя над трупом брата. — Этот долбанный ублюдок тронул тебя?

Она покачала головой, бросив на пол своё оружие и спешно вытирая окровавленные руки о полы толстовки. Её глаза вспыхнули, пытаясь укрыть правду от меня.

— Нет. — И вскочив, она бросилась в мои объятия.

Я машинально обнял её, защищая, даже несмотря на то, что просил быть честной со мной.

Он прикасался к ней.

Этот пидарас коснулся того, что не принадлежало ему.

Мои объятия словно кандалы, я потерял голову от отчаяния.

Нила позволила обнять себя, неистово обхватив меня в ответ.

Мне жаль.

Так жаль.

Ее эмоции метались между гордостью и муками. Она убила его, не понимая, что означает его смерть.

Я прижал её сильнее.

Я здесь.

— Он не изнасиловал меня, Джетро, — прошептала она, уткнувшись мне в грудь. — Клянусь. Мне так жаль… так жаль, так жаль.

Лгунья.

Я понимаю, почему она соврала. Даже сейчас, убив человека и окропив свои руки его кровью, испытывая жуткий страх, она пыталась защитить меня.

Я подвёл её.

Заставил вернуться.

Это моя вина.

— Я это сделал.

Дрожащими руками она обняла меня крепче, причиняя боль моему незажившему боку.

— Нет, не вини…

— Кого мне винить, если не себя? — Я прижался лицом к ее шее, кончики ее коротких волос щекотали мои щеки. — Я отправил тебя обратно. Я, блядь, отправил тебя обратно, чтобы тебя изнасиловали и…

Она вырвалась из моих объятий.

— Он не…

Я отстранился, охваченный гневом.

— Не лги мне! Ты не можешь мне лгать, помнишь?

Ее губы сжались; она боролась с желанием посмотреть вниз в поисках уединения, и тем, чтобы начать борьбу со мной, точно так же, как с моим братом.

— Не надо. Не злись. Я пытаюсь уберечь…

Я оскалил зубы.

— Уберечь меня? Это, блядь, моя забота, Нила. Не твоя. Неужели ты не понимаешь? Я должен защищать тебя. Не наоборот.

Она не ответила, ее глаза прожигали черные дыры в моей душе. Во взгляде не было осуждения, только прощение за то, что заставил ее уйти, когда она умоляла меня передумать.

— Блядь. — Я пожалел о сказанном, снова прижал ее к себе. — Прости. Черт, мне так жаль.

Ее руки обвились вокруг меня, ее любовь дала мне возможность спрятаться от гребаных эмоций.

— Я знаю. Все в порядке.