Последний долг

Прошло несколько лет. Страх перед исполнением «Долга по наследству» останавливал Уивер от преследования Мейбел Хоук. Но всё же, Соня взрослела, а у Беннета так и не появилось наследников. Возраст, при котором можно было истребовать «Долг» вскоре мог стать недействительным, да и Мейбел не молодела, поэтому она привела в действие следующую часть плана.

Хотя она и затащила графа в постель, дальше дело не пошло. Он не стал объявлять о своих с ней отношениях — отношения с людьми ниже классом были запрещены. А Мейбел устала быть ещё одной тайной и обузой.

И она стала мыслить шире. У её семьи была свобода, по крайней мере пока, а ещё они были гордыми владельцами документа, в котором говорилось, что наследник Беннета Хоука может претендовать на Соню Уивер, чтобы взыскать долги, которые они понесли. Однако Беннет отказался. Его бой был окончен, и он впал в депрессию и заболел.

Мейбел поняла, что сын сдался, и поступила так, как поступила бы любая мать, понимающая, что их родословная может оборваться. Она наняла девушку с улицы — шлюху, что едва знала. Ту, что стала жертвой грехов высшей касты. Она провела с ней беседу, и, сблизившись, убедилась, что та подходила для продолжения рода Хоук. А убедившись, что девушка достаточно крепка и здорова, она напоила своего сына до беспамятства, и делала это ночь за ночью, пока выбранная ею шлюха не понесла.

Кат поджал губы и продолжил:

— Как же звали того наследника, Нила?

Несмотря на такой резкий переход, я быстро сориентировалась, ответив:

— Уильям Хоук. — Первенец. Судьба была благосклонна к семье, что пережила столь много. И как бы кардинально по-другому сложилась история, родись тогда девочка.

— Да, именно так, — удовлетворённо кивнув, ответил Кат.

Отведя от меня взгляд, Кат продолжил измерять шагами пространство пещеры. Джетро взглядом следовал за отцом, так же, как и я. Ибо пока Кат вещает свою историю, мы в безопасности. И как только его увлекательная история закончится, у нас начнутся проблемы.

Мне не хотелось его слушать, мне хотелось планировать план побега. Но голос Ката словно зачаровывал, будто умелый дудочник кобру.

— Беннет воспрял духом, когда та шлюха подарила ему сына, но всё же этого было не достаточно, чтобы избавить беднягу от его демонов. Но он прожил немного дольше. Достаточно, чтобы увидеть, как его сын из малыша стал мальчиком, а потом Беннета Хоука забрала смертоносная потница (прим. пер.: Английский пот, или английская потливая горячка (лат. sudor anglicus, англ. sweating sickness) — инфекционная болезнь неясной этиологии, часто заканчивавшаяся смертельным исходом в течение нескольких часов с момента появления первых симптомов), так внезапно накрывшая Лондон.

Но Мейбел не стала оплакивать смерть сына. Она сохранила в секрете эту тайну и назначила встречу с Соней Уивер. Та достаточно созрела, чтобы понимать своё место в обществе. Соня была совершеннолетней, но Уильям был ещё слишком мал. Однако Мейбел это не остановило, и она запустила маховик. Ведь теперь у неё был наследник, и она могла осуществить всё, что вынашивала годами.

Дождавшись, когда Соня будет с новой камеристкой в парке без своей семьи, подошла, предъявив контракт. Девушка пыталась пойти в отказ, но она была уже достаточно взрослой, и слышала и знала, о чём шушукаются по углам в доме. А ещё она была умной девочкой и понимала, что Мейбел пострадала от действий её отца, и за такие преступления придётся ответить.

Без сомнения, Перси Уивер рассказал ей об этом нелепо, как ему казалось, документе, вдоволь посмеявшись со своей женой над такой глупостью. Но Соня, не по годам мудрая, рассматривала этот контракт как нечто серьёзное, а не как шутку.

И когда Мейбел подошла к ней, передав заверенную печатью и подписью бумагу, сказав, что близится время платить, не рассмеялась и не убежала.

Соня не поверила, что ей выпало платить по долгам отца, попытавшись отказаться — будто это было возможно, — но девушка была свидетелем тех зверств. Лёжа в своей кровати, она слышала крики Мейбел. Она была слишком мала, чтобы остановить это, но уже достаточно взрослая, чтобы непомерное чувство вины от своей беспомощности бременем легло на плечи.

— Даже будучи такой молоденькой, она была хорошим человеком, — перебила я. — Не все мои предки были жестокими людьми. Нельзя проклинать и ненавидеть весь род из-за парочки гнилых.