Последний долг

Мне хотелось рассмеяться. Умение оказать первую помощь накладывалось на совершенное отсутствие врачебной этики. Ни один доктор, прежде всего, не навредит своему пациенту.

Сев ровно, я старалась держать загипсованную руку подальше от тела, хотя так хотелось прижать сломанную конечность к себе ― гипсу нужно было высохнуть. Почему-то казалось, что своего рода объятия, даже от меня утешат боль.

Мой взгляд метнулся к Джетро. Лицо его раскраснелось от гнева, а остекленелый взгляд был полон печали.

Я в порядке.

Нет.

Я буду жить.

Надеюсь.

Я улыбнулась на это беззвучное послание. Я буду жить, потому что я это заслужила. И Джетро заслужил. И мы найдём друг друга снова, несмотря на скорую разлуку.

Сполоснув руки в ведре с чистой водой, Кат улыбнулся, глядя на своё творение.

― Дело сделано, ― сверкнув глазами, констатировал он. ― Каково это, нести на себе несметные сокровища?

— С тех пор, как Джетро надел на меня Страдалицу Уивер, я стала не слишком впечатлительна, — похлопав по бриллиантовому ошейнику, парировала я.

Я бросила на любимого извиняющийся взгляд. Я не имела в виду ничего плохого.

Он зажмурился, явно вспоминая хреновое начало наших отношений.

― Справедливо подмечено, ― кивнул Кат в ответ. ― Ты носила столько бриллиантов, сколько не носил ни один Хоук за всю жизнь. — Кивнув головой в сторону Джетро, продолжил: — Видела булавку Кайта? Этот бриллиант в два карата передавался из поколения в поколение. Я отдал её ему в день его шестнадцатилетия. В тот день он заверил меня, что держит всё под контролем. И я очень хотел верить ему. — Его голос вдруг стал мягче. — Возможно, тебе сложно поверить, но я люблю своего сына, Нила. Больше чем ты думаешь.

— А ты любил Кеса, когда стрелял в него? — фыркнула я. — Или Дэниеля, давая ему вырасти с осознанием того, что он родился по ошибке?

Кат застыл.

— Откуда ты знаешь?

― Я же говорила. Мы вместе провели ночь, ― не моргнув глазом, соврала я. ― Он немного рассказал о своём прошлом. Открылся мне, потому что я дала то, в чём он нуждался.

Джетро замер.

Кат впервые помедлил. Подозрительно прищурившись, он обдумывал мой ответ и явно был не уверен ― правда это или же нет.

Сомнительно, что останки Дэниеля когда-либо отыщут. И возможно это преступление сойдёт мне с рук, спасибо отряду из львиц.

Никогда бы не подумала, что природа может так грамотно прикрыть.

― Неважно, как только Дэниеля найдут, я выясню правду и приму решение о твоём наказании. ― Вытерев насухо руки, Кат провёл ими по своим белым волосам. ― Теперь, когда Четвёртый Долг выплачен, нам пора.

В несколько шагов он пересёк пространство пещеры, и, наклонившись к сыну, похлопал того по грязной щеке.

— Чувствуй себя как дома. Я дам указания персоналу, чтобы тебя освободили через несколько дней, когда мы будем в Хоуксбридже, и у тебя не было ни малейшего шанса вмешаться. — Выпрямившись, он улыбнулся мне. — А с тебя, Нила, требуется всего-навсего, не вызвав подозрения, пройти охрану аэропорта с моими камнями, и тогда твой любимый останется жив. Я разве много прошу, а?

Соскользнув со стула, я качнулась от головокружения и остаточной боли.

Направилась к Джетро, которого мне нестерпимо хотелось обнять, поцеловать, сказать, что люблю и всегда буду любить. Но на полпути Кат остановил меня.

— Нет. Попрощайтесь на расстоянии.

— Почему я не могу коснуться его? — покачав головой, спросила я. — Разве от этого может быть какой-то вред?

— Больший вред, чем ты думаешь, — стиснув челюсти, ответил Кат.

― Ну, ты же знаешь, что у меня нет оружия, чтобы передать ему, ― внезапно вспыхнув, выпалила я. ― У меня сломана рука, и мне больно. Позволь попрощаться нормально. Ты задолжал мне.

Кат запыхтел, преграждая путь, но затем, медленно кивнув, отошёл в сторону.

― Ладно.

Как только дорога оказалась свободна, я бросилась к любимому, рухнув перед ним на колени. Здоровой рукой потянула за грязный скотч, пытаясь отклеить эту мерзость держащую кляп.

― Дыши, ― это всё, что я могла сказать ему.

Резким движением вместе со щетиной я содрала клейкую ленту и вытащила тряпку.

Он хрипел, брызгая слюной, жадно глотая воздух.

Кат подошёл, и, нависнув надо мной, прорычал:

— Нила, блядь, Уивер!

Я посмотрела на него, сжала кусок ветоши в комок и бросила ублюдку прямо в лицо. Моя левая рука никогда не отличалась ловкостью, поэтому тряпка пролетела мимо, едва не коснувшись его щеки.

— Заткнись! Он дышать не мог! Даже если он что-то скажет, это совсем ничего не изменит, урод.

― Иголочка, ― закашлявшись, прохрипел Джетро.

Иголочка.

Имя, которым я просила называть меня так много месяцев назад, когда он ещё был Кайтом007. Слёзы сами потекли рекой.

— Я здесь.

Я бы хотела усадить его ровно, но стул был сломан, а, не разрезав верёвки, помочь любимому я, увы, не могла.

Боже, как я это все ненавижу.

Джетро улыбнулся, скривившись от боли.

— Блин, Нила, я…

Я прервала его, приложив палец к сухим губам.

— Не нужно. Я знаю.

Мы обменялись многозначительными взглядами, наполненными весом прошлого и настоящего. Несказанные слова тяжёлым грузом осели на сердце.