Последний долг

― Потому что Уильям Хоук много раз провозил контрабандой своё состояние. Он выполнил завет своей бабушки, несмотря на тяжелую работу и чудовищную историю, король не удовлетворился тем, что забрал половину прибыли, он хотел получить все.

Кат нагнетал ситуацию, мне не хватало кислорода.

― Поэтому Уильям пошел еще дальше. Он отдавал королю дань, платил налоги, давал взятки, пользовался благосклонностью двора, но при этом умудрялся сохранить в тайне точное местонахождение нашего семейного рудника. А камни ― ну, он использовал приобретенные им дополнительные корабли для контрабанды таких объемов, о которых король и помыслить не мог. Он пожертвовал миллионами, чтобы закрепить свое место, и ему удалось спасти несметные богатства, будучи умнее напыщенной задницы на троне.

Очередной приступ мучительной боли охватил меня, когда я сжала руку. Обхватив гипс, высвободила его из перевязи, погладила марлевое основание, желая успокоить пульсирующую под ним ломоту.

― Мне плевать, о чем ты думаешь. Плевать, сколько у тебя денег или власти. Однажды карма настигнет тебя и заставит заплатить.

Кат провел руками по волосам, приглаживая идеальные пряди снежного цвета.

― Ты можешь сколько угодно сыпать пустыми угрозами, мисс Уивер, но истина будет вечной.

― Какая истина?

― Истина в том, что нельзя заставить кого-то заплатить, когда он совершенно неприкасаемый.

Я отвела от него взгляд и посмотрела в окно.

О, но вот тут ты ошибаешься.

Твой сын был принцем империи, неприкасаемым, неубиваемым ― Хоуком.

Однако я все же прикоснулась к нему.

Я убила его.

Его убила я.

И тебя я тоже убью.

***

Через час полета.

Я застонала от боли, когда давление замкнутого пространства давило на сломанную руку.

***

Через два часа полета.

Подали еду. Какую-то чрезмерно разогретую в микроволновке резиновую смесь с салатом и склизким клубничным чизкейком. Я съела все, что было на подносе, даже твердую, словно кирпич, булочку. Еда помогла заполнить небольшую часть пустоты внутри меня.

***

Три часа.

Я извивалась рядом с Катом, умирая от боли и нуждаясь в обезболивающих. Он забаррикадировал меня, сидя у прохода, словно тюремщик. Мой мочевой пузырь протестовал, мысленно я была с Джетро.

***

Четыре часа.

Я нарушила обещание не создавать проблем и нажала кнопку вызова стюардессы. Кат выглядел сердитым, когда появилась женщина с уложенными рыжими волосами. Не обращая на него внимания, я попросила Панадол, Адвил, что угодно, что уменьшит боль.

Она посмотрела на Ката.

Он покачал головой.

Я не получила болеутоляющее.

***

Пять часов.

Я смотрела в окно, считала звезды, следила за облаками и молила Вселенную уберечь Джетро.

― Прекрати дергаться.

Кат прищурился, глядя на мои постукивающие пальцы и подпрыгивающие ноги.

― Позволь пройтись по салону. Мне нужно размяться.

И воспользоваться туалетом.

Он сжал челюсть.

― Пять минут, Нила. Если задержишься, или заподозрю, что ты ослушалась меня, узнаешь, что такое Алмазная Пыль.

― Алмазная Пыль?

Он скривил губы.

― Помнишь… наркотик, который Джетро дал тебе в Милане? Волшебное вещество, которое делает тебя молчаливой и послушной, даже если тебе хочется кричать?

Я сглотнула.

Я размялась и сходила в туалет за четыре минуты.

***

Шесть.

Семь.

Восемь.

Девять.

Десять часов.

Липкий пот покрыл мою кожу. Адреналин наполнял организм по мере того, как мы подлетали к Англии. Рука под гипсом зудела от заточения под жутко тяжелым мучительным грузом. Недостаток сна затуманил разум, и я могла поклясться, что грани и острые края бриллиантов впились в мою плоть, повреждая ее словно червь яблоко

***

Одиннадцать часов.

Командир воздушного судна объявил о скором прибытии. Завтрак был подан и убран в рекордно короткое время. Кат улыбнулся и похлопал меня по руке.

― Почти приехали, моя дорогая. Почти дома.

Я поморщилась, глядя в окно.

Хочу, чтобы все закончилось.

***

Одиннадцать часов сорок минут.

Самолет миновал облака и направился к земле, навстречу моему величайшему испытанию и самому страшному долгу. На кону была не моя боль. Не Вона, как в ночь с игральными костями.

Джетро.

Человек, которому я добровольно отдала свое сердце. Мужчина, за которого обещала выйти замуж. Человек, который нуждался во мне так же сильно, как и я в нем.

Если я не справлюсь, он умрет.

И не просто умрет, а подвергнется пыткам, пока не станет молить о смерти.

У меня заложило уши и заломило руку, когда шасси самолета скользнули над горизонтом и опустились на асфальт.

Я молчала, пока мы выруливали к выходу. Кат заполнял карточки прибытия, одержимо пробегая пальцами по моему паспорту.

Меня жутко замутило, когда прикрепили воздушный трап и стюардессы объявили, что мы можем выйти. Пассажиры сорвались с мест, хватая чемоданы, детей и загораживая проход, торопились к выходу.

Никто из них не знал, какая грандиозная задача предстоит мне.

Успокойся.

Не думай о том, что находится у тебя в гипсе.

Кат ухмыльнулся, выпрямился и протянул руку.

― Готова, Нила?