Последний долг

— Я убью твоего сына. И позабочусь о том, чтобы твоё генеалогическое древо погибло. Только нормальные Хоуки продолжат жить. Я убью Ката. Пока не знаю как, но я сделаю это. Он тот, кто должен выплатить Долг по наследству.

В старуху словно вселился бес.

Я удерживала её, сидя сверху, словно наездник на необъезженной лошади, и ждала, когда она выдохнется, чтобы, смотря в глаза, задушить. Только… силы оставлять её не торопились.

Она двигалась, словно не человек, дёргалась, будто нежить, сбрасывая меня с неистовой силой. Наши взгляды встретились. Она вскинула руку, и ярость в её глазах сменилась ужасом.

Под ложечкой засосало, когда старуху охватила настоящая агония.

Вот чёрт.

Четыреста пять.

Четыреста шесть.

Четыреста… семь…

У неё сердечный приступ.

Секунды прошли прежде, чем я осознала происходящее.

Нет!

Судьба увела у меня её из под носа.

Я хотела забрать её!

Её сердце.

Её жизнь.

Она задолжала мне.

Только вот с Дэниелем сработало, а с Бонни получился прокол.

Пум-пум. Пум…

— Чёрт бы тебя побрал, Бонни. — Вскочив на ноги, встала рядом, зажав в руке секатор. Мне хотелось поймать её душу, когда она начнёт покидать её тело, но судьба распорядилась несправедливо. Возможно, душа Дэниеля — это всё, чего я была достойна. Бонни принадлежала более могущественным сущностям.

Возможно, призраки моих предков влились в её тело, блокируя ток крови по венам.

Изогнувшись дугой, будто при обряде изгнания бесов, она потянулась рукой ко мне. Серый цвет её лица сменился крахмально-белым.

— По… по… моги…

— Нет…

Я попятилась.

Пусть не я заберу её жизнь, но я буду наблюдать. Буду предельно внимательна, когда она испустит дух у моих ног, и впоследствии бережно хранить воспоминания, когда она исчезнет.

И тут дверь распахнулась.

Чёртова дверь распахнулась, и на пороге появился Кат.

Уверенной походкой, он влетел в комнату, видимо, вызванный глубокими семейными узами, и застыл, как поражённый. Его взгляд метался между нами: мной, стоящей над его матерью с секатором в руках, и ней, бьющейся в конвульсиях на полу. Глаза его заблестели, а на лице посменно пронеслись различные эмоции: неверие, шок и негодование.

Сколько времени требуется, чтобы умереть от инфаркта?

Умри уже, Бонни. Умри.

Те же слова, что я, как мантру, повторяла, когда пронзила сердце Дэниеля.

Умри, Хоук. Умри.

Кат бросился вперёд, пролетев через будуар, и упал на колени рядом с матерью.

Она хрипела и задыхалась, взглядом моля о помощи, пока её сердце выдавало свои последние нечёткие ритмы.

— Держись. Держись. — И вдруг закричал: — Кто-нибудь, вызовите скорую!

Никто не ответил. Никто из братьев не вбежал в комнату для исполнения приказа.

А я просто стояла и смотрела.

Больной наблюдатель уходящей в иной мир старухи.

— Вызовите чёртов вертолёт! — проорал Кат, не замечая, что приказы раздавать было некому. Я никогда не видела его таким. Таким нормальным и человечным. Таким испуганным и растерянным.

Расхаживая взад и вперёд, прижимая ноющую руку, я надеялась, что его распоряжения не были услышаны. Скорая может ехать долго… но вертолёт? Он может прибыть быстро. Слишком быстро.

Скорее, Бонни. Скорее.

И судьба услышала.

Жизнь выбрала победителя.

Меня.

Пум… пум-пум, пум.

Её сердце замедляло ход.

Оно останавливалось.

Кат баюкал мать, пока она жутким образом из карги превращалась в труп.

Мои тайны умирали вместе с ней.

Как и мои грехи.

Но Бонни не ушла тихо, сделав прощальный подарок. Даровав свой последний вздох мне, ведьма отправила меня прямиком в ад.

— Она… — с трудом выдохнула Бонни. — Дэн… Дэн… Дэниель. Она…

Утерев пот со лба матери, он убрал прилипшие белые пряди.

— Тише, побереги силы. Доктора скоро будут.

Бонни раскрыла рот, показав испачканные помадой зубы. Она так же, как и я, хорошо понимала, что ей не выжить. Собрав оставшиеся силы, она подняла дрожащую руку и, указав на меня, прошипела:

— Она уби… убила ег… его.

И всё.

Сердце её встало.

Последний вздох.

Она самодовольно уставилась мне в глаза, затем её веки сомкнулись навсегда.

На моём счету второй Хоук.

Но старуха в долгу не осталась и накликала на меня страшные муки.

Её рука неуклюже упала, ударившись об пол мёртвой плотью.

На секунду показалось, что комната скорбит по ушедшей владелице: лепестки на цветах поникли, а ткань штор качнулась, тронутая невидимым ветром.

Кат вскинул голову, посмотрев на меня. Его глаза блестели от непролитых слёз, а на лице застыла маска лютой ненависти.

Я подняла руку с ножницами наизготове и попятилась назад.

Он не ответил, баюкая на руках мёртвую мать — мою вторую жертву, павшую не от моей руки.

— Ты убила Дэниеля.

Два пути.

Один итог.

Мне надоело убегать. Надоело прятаться. Быть слабой.

Я не побежала.

И не стала отрицать.

Вместо этого, высоко вскинув подбородок, подтвердила.

Я выиграла, они проиграли. И если моя жизнь сейчас закончится, пусть так.

— Да. Да, я убила его. Забрала его жизнь и с наслаждением избавилась от тела.

Кат ахнул.

Я улыбнулась.

Мы смотрели друг на друга, не двигаясь. Впереди маячила следующая схватка.

ГЛАВА 24