Последний довод королей

Нелепо. Его колени обмякли, во рту пересохло, голова кружилась, и с каждой проходившей минутой становилось только хуже. Ему не было так страшно в Аулкусе, когда позади него вопила толпа шанка. Джезаль нервно прошёлся по комнате, сжимая и разжимая кулаки. Уставился на тихую улочку. Опёрся на кресло, изучая массивную картину. На ней развалился мускулистый король в громадной короне, а лорды в отороченных мехом одеждах кланялись и пресмыкались у его ног. Гарод Великий, догадался Джезаль, но узнавание не сильно его порадовало. Самая любимая и самая утомительная тема разговоров Байяза — достижения этого человека. Пусть бы этого Гарода Великого хоть замариновали, Джезалю плевать. Не пошёл бы этот Гарод Великий…

— Так-так-так…

В дверях стояла Арди, яркий свет из зала за её спиной сиял в её темных волосах и по краям белого платья. Она склонила голову набок, и на затенённом лице виднелась едва заметная улыбка. Казалось, она почти не изменилась. В жизни часто случается, что долгожданные моменты оборачиваются разочарованием. Но встреча с Арди после такой долгой разлуки несомненно была исключением. В одно мгновение все тщательно заготовленные фразы исчезли, и в голове стало так же пусто, как и в день, когда он впервые её увидел.

— Значит, ты жив, — прошелестела она.

— Да… э-э-э… вроде того. — Он выдавил неловкую улыбку. — Ты думала, я мёртв?

— Надеялась. — От этих слов ухмылка с его лица резко слетела. — Когда ни письмеца от тебя не получила. Но на самом деле я думала, что ты обо мне просто забыл.

Джезаль поморщился.

— Мне жаль, что я не писал. Очень жаль. Я хотел… — Она захлопнула дверь и прислонилась к ней, скрестив руки и хмуро глядя на него. — Не было дня, чтобы я не хотел написать. Но меня призвали, и у меня не было возможности никому сообщить, даже семье. Я был… я был очень далеко, на западе.

— Я знаю, где ты был. Весь город от этого жужжит, и если уж даже я слышала, то это, должно быть, поистине общеизвестный факт.

— Ты слышала?

Арди кивнула в сторону коридора.

— От горничной.

— От горничной? — Чёрт возьми, как кто угодно в Адуе мог прослышать что угодно об их злоключениях, не говоря уже о горничной Арди? Джезалю представились весьма неприятные картины. Толпы слуг, хихикающих от мысли, что он лежит и плачет о своём изувеченном лице. А все, кто хоть чего-то стоил, перешёптываются о том, каким дураком он, должно быть, выглядел, когда его с ложечки кормил покрытый шрамами дикарь с севера. Джезаль почувствовал, что краснеет до кончиков ушей. — И что она сказала?

— О, ну, знаешь. — Арди рассеянно вышла в комнату. — Что ты взобрался по стенам во время осады Дармиума, так? Открыл ворота людям императора, и так далее.

— Что? — Он растерялся ещё сильнее. — Дармиум? Я имею в виду… кто ей сказал…

Арди подошла ближе, и ещё ближе, и он волновался всё сильнее и сильнее, пока она, запнувшись, не остановилась. Потом она шагнула ещё ближе, снизу вверх посмотрела ему в лицо, и её губы приоткрылись. Так близко, что он был уверен: сейчас она обнимет его и поцелует. Так близко, что в предвкушении он чуть-чуть наклонился, полузакрыл глаза, вытянул губы… Затем она прошла мимо него, слегка задев волосами его по лицу, открыла дверцу шкафа и взяла графин, оставив раскрасневшегося Джезаля посреди комнаты.

Бестолково молча, он смотрел, как Арди наполняет два бокала и один протягивает ему. Вино плескалось и стекало тягучими каплями по стеклянной поверхности.

— Ты изменился. — Неожиданно Джезаль почувствовал прилив стыда, и его рука инстинктивно дёрнулась, чтобы закрыть шрам на подбородке. — Я не об этом. Во всяком случае, не только. Во всём. Теперь ты какой-то другой.

— Я… — Влияние, которое она на него оказывала, пожалуй, было сильнее, чем прежде. Раньше не было груза ожиданий, многодневных предвкушений и мечтаний в пустынных землях. — Я по тебе скучал. — Джезаль сказал это не думая, а потом заметил, что краснеет и попытался сменить тему. — Ты слышала о своём брате?

— Он пишет каждую неделю. — Она откинула голову, осушила свой бокал и начала наливать снова. — По крайней мере с тех пор, как я узнала, что он жив.

— Что?

— Я думала, что он мёртв с месяц, если не больше. Он один уцелел на поле битвы.

— Была битва? — пискнул Джезаль, и сразу вспомнил, что там идет война. Конечно были битвы. Он снова взял свой голос под контроль. — Что за битва?

— В которой был убит принц Ладислав.

— Ладислав мёртв? — снова по-девчачьи пискнул Джезаль. За те несколько раз, что он видел кронпринца, тот выглядел настолько эгоцентричным, что казался неуязвимым. Сложно было поверить, что он может умереть от удара меча, выстрела из лука или просто умереть, как любой человек. Но именно так всё и случилось.

— А потом, когда убили его брата…

— Рейнольт? Убит?

— В своей постели во дворце. Когда умрёт король, в Открытом Совете будут выборы нового.

— Выборы? — Голос Джезаля поднялся так высоко, что он почти почувствовал боль в горле.

Арди уже снова наполняла свой бокал.

— Посланника Уфмана повесили за убийство, несмотря на то, что он, скорее всего, был невиновен, так что война с гурками продолжается…