Последний довод королей

— Пефень, — проворчал альбинос, появляясь из тени на дальнем конце скотобойни. Мужчина с трудом поднялся на колени, вцепившись в болт в боку, его перекошенное лицо было покрыто нечистотами. Иней, подошёл, поднял дубинку и нанес ему сокрушительный удар по затылку, быстро положив конец его крикам. Мужчина рухнул лицом в навоз. Тем временем Витари боролась с человеком на полу, упиралась коленом ему в спину, натягивая цепь на его шее. Его сопротивление слабело, слабело, и наконец прекратилось. Ещё немного мёртвого мяса на полу скотобойни.

Глокта посмотрел на Морроу.

— Как быстро всё может измениться, а, Харлен? Только что все хотели с вами познакомиться. А в следующий миг? — Он грустно постучал грязным кончиком трости по своей бесполезной ноге. — Вам пиздец. Это суровый урок. — Мне ли не знать.

Секретарь Маровии отступил, облизывая губы, выставив руку перед собой.

— Погодите…

— Чего? — Глокта выпятил нижнюю губу. — Вы и впрямь думаете, что после такого мы сможем полюбить друг друга?

— Возможно мы могли бы прийти к…

— Меня не расстроило то, что вы пытались убить меня. Но такая жалкая попытка? Мы профессионалы, Морроу. Это оскорбление, что вы думали, будто это может сработать.

— Я задет, — пробормотал Секутор.

— Уязвлена, — пропела Витари, и цепь звякнула в темноте.

— Глуфоко офижен, — проворчал Иней, подталкивая Морроу назад, к загону.

— Вам надо было и дальше лизать большую пропитую задницу Хоффа. Или, может, остались бы на ферме, со своими свиньями. Работа, наверное, тяжёлая, особенно по утрам, и всё такое. Но это жизнь.

— Просто подождите! Просто погрхххх…

Секутор схватил Морроу сзади за плечо и так спокойно ударил его в шею, словно потрошил рыбу.

Кровь фонтаном брызнула на сапоги Глокты, и он отшатнулся, вздрогнув от боли, прострелившей больную ногу.

— Блядь! — прошипел он через дёсны, чуть не споткнувшись и не упав на задницу в грязь — остаться на ногах ему удалось только благодаря забору позади, в который он отчаянно вцепился. — Не мог его просто удавить?

Секутор пожал плечами.

— Итог тот же, разве нет? — Морроу упал на колени, очки на лице перекосило, одна рука вцепилась в шею, а кровь заливала воротник рубашки.

Глокта смотрел, как секретарь завалился на спину, одна нога забила по полу, и каблук оставлял длинные полосы в вонючем навозе. Увы свиньям на ферме. Они уже никогда не увидят, как юный мастер Морроу спускается с холма, возвращаясь из своей отважной жизни в сияющем городе, а от его дыхания в холодном-холодном воздухе поднимается пар…

Конвульсии секретаря стали тише, тише, и наконец он совсем затих. Глокта ещё некоторое время держался за поручень, глядя на труп. Когда именно я стал… таким? Мало-помалу, наверное. Из-за одного шага приходится делать следующий, и у нас нет иного выхода, кроме как идти по этой дорожке, и всякий раз на то есть свои причины. Мы делаем то, что должны, то, что нам велено, то, что проще всего. Что ещё нам делать, кроме как решать одну грязную проблему за раз? А потом однажды мы оглядываемся и видим, что превратились в… это.

Он посмотрел на кровь, блестевшую на его сапоге, сморщил нос и вытер её о штанину Морроу. А, ладно. Хотел бы я проводить за философией больше времени, но мне нужно давать взятки чиновникам, шантажировать аристократов, собирать голоса, убивать секретарей и угрожать любовникам. Так много ножей, которыми надо жонглировать. И как только один падает на грязный пол, тут же подлетает другой, и лезвие, острое как бритва, крутится у нас над головами. Легче никогда не становится.

— Наши друзья-волшебники вернулись в город.

Секутор оттянул маску и почесал под ней.

— Маги?

— Первый из сволочей, не меньше, и вся его компания героев. Он, его недоносок-ученик, и та женщина. И ещё навигатор. Присматривайте за ними, вдруг найдётся поросёнок, которого мы сможем отбить от стада. Самое время узнать, чем они заняты. Тот очаровательный домик у воды всё ещё твой?

— Конечно.