Последний фей

Радостный сиплый гомон, шарканье ног и звон оружия быстро приближались – теперь уже оглашая первый этаж.

Надо ли говорить, что все разговоры гаварова воинства крутились вокруг органолептических свойств нового кандидата в меню.

Чародей усиленно навострил уши и раз за разом пытался проникнуть сквозь возбужденный бугнев галдеж и уловить хоть какие-то признаки того, что они не ошибаются, что де Шене действительно попался и сейчас находится с ними… Но ни голоса, ни звуков сопротивления шевалье слышно не было: если он и находился в плену у гаваровых приспешников, то или был без сознания, или затаился, выжидая удобный момент… для чего?

Побега?

Но, судя по коротко мелькнувшим за приоткрытой створкой заломленным за спину и скрученным кожаным ремнем человеческим рукам, такой момент мог не наступить никогда. А само «никогда» могло завершиться на разделочном столе бугней уже через десять минут.

Содрогаясь от отвращения и гнева, товарищи рыцаря застыли вдоль стен чулана, стиснув зубы и сжимая немудрящее оружие. Казалось, еще одно слово, один удар, один взрыв самодовольного гогота, больше похожего на рыгание – и они выскочат из безопасности своего укрытия и набросятся на мерзких тварей очертя голову, и провались тогда земля и небо…

И пополнят их меню еще на четыре блюда.

- Ну, сделайте, сделайте же вы хоть что-нибудь!!!.. – бессильно сжимая свое бесполезное оружие, стонала сквозь сведенные яростью зубы принцесса. – Вы, трусы, бахвалы, ничтожества, бабы!!!.. Надутые индюки! Крысы, зарывшиеся в свои норы…

Она говорила «вы», но Лес превосходно понимал, кого Изабелла имела в виду.

Ядовитые слова принцессы в своей несправедливой запальчивости хлестали и жгли почище любой плети, углубляя и без того воспаленные и кровоточащие раны, в изобилии покрывающие смятенную, растерянную, сконфуженную душу Лесли уже почти полдня.

Казавшиеся ему половиной жизни.

Самой ужасной ее половиной.

Лесоруб, вздрогнув и сморщившись, тихо застонал, словно от физической боли. Может, он и впрямь был трусом, бахвалом, ничтожеством и бабой – после десятого повторения этой литании в свой адрес он уже ни в чем не был уверен. Но даже такое никчемное и забитое существо иногда понимает, что если вывалиться наобум в самую гущу приспешников Гавара с тупым топором, кочергой и булыжником, то к своре кусачих и рвущих эпитетов, горстями швыряемых ему в затылок, можно будет прибавить еще один.

«Полный дурак.»

Если они потащат шевалье на убой, то пропади всё пропадом, стратегия и тактика, он выбежит и погибнет – но с чистой совестью… Но вот если бы только у них был шанс, всего лишь один, маленький, пусть даже самый крошечный шанс на победу…

Дверь кухни заскрипела, отворяясь.

- Они ведут его резать!..

Агафон положил руку на изогнутую ручку двери, выставляя другой волшебную палочку прямо перед собой, подобно копью[67], вдохнул рвано, бросил крестнику «Выскакиваем на счет «три»…

- И чего это глупые бугни тут делать? – донесся из глубины кухни знакомый голос брюзгливого повара, и шестое чувство чародея дало подножку всем остальным, ухватило стоп-кран и рвануло, что было сил: «Стоять!!!»

- Стой!!! – рука волшебника слетела с ручки двери и, что было сил, вцепилась во взбугрившееся напряженными мускулами плечо крестника. – Погодим!

- Чего годить? – нетерпеливо прорычал дровосек, но потная от волнения ладонь чародея прикрыла ему рот.

- Тс-с-с… Сейчас увидишь…

- Гдддр, смотреть, человек мужик поймать! – возбужденно и радостно похвастался тем временем хрипатый бас.

- Вкусный!

- С поющей плесенью!

- Со слизью семирука!

- С желчью змееконя!

- Вку-усно, - одобрительно промычал кулинар, но тут же спохватился: - Хозяин видеть?

Градус энтузиазма в рядах зеленых гурманов упал.

- Хозяину не надо…

- Хозяину неинтересно…

- Хозяин человек мужик не есть!

- Дурень Гмммр! Хозяин должен знать! А если хозяин человек мужик призвать?

- Кому человек мужик, кроме нас, нужен?! Хозяину не нужен!

- У хозяина человек женщина есть!

- Да и ту он не есть…

- Не твоего брюха дело, Грррм! – сурово пресек попытку бунта на корабле повар. – Хозяину лучше знать!

Бугни, сознавая правоту кашевара, поникли.

- И чего теперь? Человек мужик не есть?

- К хозяину отвести. Хозяин сказать есть – бугни есть.

- Вести к хозяину!!!

- Хозяин сейчас делами заниматься, в раболатори, - сурово оборвал высунувшиеся было ростки оптимизма кулинар. – Не беспокоить. Не отрывать.

- Но человек мужик…

- Гнннр хотеть семируком стать? Иди к хозяину, когда хозяин некогда!

Конечно, Гнннр хотел этим утром многого, но стать семируком не входило даже в первую тысячу его немудрящих желаний. Поэтому обиженный бугень насупился и отступил.

- Куда человек мужик девать? – рассеянно пнув пленника, с горьким недоумением вопросил Гнннр.

- На кухню! – радостно предложил Грррм.

- Еще не хватать! – пресек покушение на свою законную территорию кашевар. – Вон кладовка, туда и девать.

Агафон мгновенно и с ужасом понял, какую кладовку имеет в виду повар и сдавленно охнул.

- Живым не дамся… - прошипел лесоруб и схватился за ручку двери...

Но тут Грррм уперся.