Последний госпитальер

Почва под ногами была всё такая же твёрдая, но предметы менялись. Это были не СТ-наведения, а настоящие предметы. Когда рука касалась геометрических фигур, то поверхность одного и того же предмета одновременно ощущалась по-разному— гладкая, мягкая, жёсткая, тёплая, холодная. Ты ощупываешь камень, и он под твоими руками становится мягкой подушкой, или, ещё похлеще — водой. Но опасности здесь не было. Город не был враждебен человеку. Город приоров был умён.

«Здесь», — послышался голос отшельника.

Но госпитальер и так знал, что они добрались до цели.

— Что, здесь обещанная сувенирная лавка? — осведомился Филатов.

— Вполне вероятно.

Они стояли перед невероятной гигантской объёмно-геометрической фигурой, напоминавшей священную индийскую фигуру, отражавшую суть мира.

— И чего? — спросил Филатов.

— Вперёд.

Госпитальер шагнул вперёд, будто на секунду ухнул в глубокий космос. Кровь как бы вскипела в жилах. Охватил жар и абсолютный мороз. Тело распалось на молекулы и собралось вновь. Друзья очутились в гигантском зале. Настолько огромном, что стены его терялись в фиолетовом тумане. Но у этого места имелось серьёзное преимущество — оно было нормальным, без всяких чудес. И, что ещё отраднее, здесь всё было цветное. Чёрно-белый «кинематографический» пейзаж-головоломка успел заметно утомить.

Пол был обычный, мозаичный. В узорах угадывались животные, растения, и… человеческие фигуры. Виднелось несколько гигантских колонн, уходящих вверх. Всё пространство заполняли предметы. Они висели над полом на высоте от нескольких сантиметров до полутора метров.

— Как раз чтобы можно было достать рукой, — предположил госпитальер.

— Значит, всё-таки здесь сувенирная лавка.

— Ага.

В основном предметы представляли собой шарики размером с кулак. Они казались вырезанными в пространстве разноцветными кружками, поскольку не давали бликов, на них не было тени.

— Ничего себе, — Сомов потянулся к шарику, отдёрнул руку, будто боясь электрического удара, а потом всё же пощупал его.

И тут же провалился куда-то. Лавина чувств, мыслей. Картинки далёкого, непостижимо красивого мира. Вздымающиеся на многокилометровую высоту фонтаны, выветренные, причудливой формы, скалы, бескрайние нетронутые леса.

Госпитальер оторвал ладонь от шара.

— Что случилось? — подался к нему Филатов.

— Порядок, — госпитальер потянулся к следующему шарику.

И на него обрушился огонь. Прямо перед ним бил вулкан. Лава обтекала его тело, но не обжигала, а лишь подбадривала. Он купался в этой лаве. Он наслаждался ею. Кем он был? Неизвестно.

Сомов опять отдёрнул руку.

— Ну и что это? — спросил Филатов.

— А ты попробуй.

Филатов взял шарик. Тот не сдвинулся с места. Потом выпустил руку.

— Одуреть можно, — прокомментировал он.

— Серёга, это не сувенирная лавка.

— Правильно. Это библиотека.

— А мы тут зачем? Брать для прочтения книги?

— Шиш ты их возьмёшь, — возразил Филатов, — Они гвоздями будто приколочены — не сдвинешь.

— Да, пожалуй. Что ты хоть об этом думаешь?

— То, что мы освоили пока слишком мало способов обработки и хранения информации. Тексты. Банки компьютеров. Видео и звукозаписи. Что ещё? Ну, архитектура, живопись. Вот и вся память предков. Но существуют куда более совершенные способы. Чему тебя учили на «Лысой горе»? Что есть Вселенский банк информации, к которому могут подключаться суперсенсы. А эти шарики — нечто среднее между этим Вселенским информбанком и берестяными грамотами Древнего Новгорода.

— Что они записывают? — спросил госпитальер.

— В книгах отображены слова. Фильмы вырывают из действительности куски — звуки и картинки. Шарики фиксируют картины глазами разумных существ, их воспоминания, чувства. Это история индивидуума. Его наследство. Душа уходит в следующее воплощение, а опыт остаётся не только ей, но и потомкам.

— И этим забавляются интерниане-приоры. Это то, что они собирали по всей Галактике.

— А может, не только они. Наследство ли это одних приоров? Библиотека для цивилизаций, которые стремятся получить «высшее образование»? Человечество явно не достигло уровня ученичества. Мы неграмотные, — закончил свою мысль Филатов.

— Тогда зачем нас пустили сюда?

— Может, чтобы выдать нам буквари.

— Или лекарства, дабы мы не сыграли в ящик до начала школы?

— Не исключено и такое.

— И что нам здесь брать? — осведомился госпитальер.

— Только то, что им угодно. Давай искать.

Сомова совершенно не вдохновлял мусор, который они набирали — какие-то осколки камней, кристаллы, железяки, многие ржавые. Ничего похожего на какие-то работающие аппараты. Хорошо, что занимали они немного места, и их можно было рассовать по карманам.

— Смотри, — Филатов перекатил на ладони небольшой синий шар. Подбросил его — обратно на ладонь упал уже кубик. В следующий раз он рассыпался фейерверком и собрался в следующую фигуру.

— Фокусы. Пусть физики разбираются.

«Пора уходить», — послышался голос отшельника. — Ваше время кончается».

Ничего, что, по мнению Сомова, представляло интерес, сдвинуть с места не удавалось.

— Где обещанные буквари? — спросил Филатов.

— Понятия не имею… И ещё вот это, — Сомов поднял с пола морскую раковину.