Последний госпитальер

— Двадцать тысяч радеров, — поморщился пилот. — Сомнут наше поле.

— Мы успеваем? — спросил Филатов.

— Попробуем.

— В случае, если подожмут нас, будьте готовы уничтожить корабль.

Пилот прикусил губу. Потом кивнул:

— Понял. Выполняй, — приказал он штурману. Тот начал вводить кодированную программу самоуничтожения.

— Наше защитполе падает быстрее, — сказал пилот «Восемьдесят процентов активизации перехода, — уведомил компьютер. — Формирование портала затруднено энергозатратами на противодействие полю противника. — Восемьдесят один».

Эсминец приближался. Теперь он был на расстоянии пяти километров — по космическим масштабам — рукой подать.

— Не успеваем, — сказал пилот. — Они не дадут нам уйти.

— Запускаем программу самоуничтожения, — мрачно произнёс Филатов.

***

— Всё. Они наши, сэр, — произнёс оружейный офицер. — Поле их сломлено Переход приостановлен.

— Готовьте досмотровую шлюпку. Выход на дистанцию полмили.

Эсминец начал сближаться с московитянским кораблём. Стало уже понятно, что защитному полю «Зонта» остаётся существовать не больше минуты. И что завершить переход он не успеет. Так что шлюпка эсминца вскоре причалит к шлюзу. Если тот будет закрыт, его взломают.

— Никуда не денутся, — прошептал капитан «Канаверала». Напряжение спало. Задача выполнена. Правда, само задание походило больше на пиратство. Но ему приходилось заниматься и куда более странными вещами. Когда работаешь на такие конторы, как ЦРУ и разведка Министерства Обороны, нужно быть готовым к самым пакостным раскладам. Капитан привык. Иначе он не был бы капитаном.

— Шлюпка готова, — послышалось сообщение. — Группа досмотра на борту.

— Приготовится, — сказал капитан. Поле противника ещё держалось. Дольше, чем думалось. Но ему оставалось недолго.

— Мы почти взяли их, офицер, — сообщил Пенелопе по сверхструнной мгновенной связи капитан…

***

— Начат диссонанс маршевых систем, — сообщил комп. — Предупреждение — самоуничтожение через три минуты.

Люди в кабине молчали. Они уже сделали всё, что могли. Это отняло у них все силы. Они почти что совершили невозможное. Но они оказались слабее. Теперь они должны были умереть. Противник не оставлял им выхода. Артефакты не должны попасть в лапы аризонцев.

Они молчали. А что тут ещё скажешь? Патетические выражения героев драм, картинные жесты — всё это для СТ-тянучек. И слова, что перед обречённым на смерть проходит вся его жизнь, тоже не имели никакого отношения к присутствующим. Филатов просчитывал все новые варианты спасения. И в очередной раз убеждался, что ничего не выйдет. Пилот и так знал, что ничего не выйдет, поэтому он просто ругался про себя. Штурман думал о том, что накрылась его учёба в академии Звездоплавания и дальние исследовательские рейсы, А госпитальер сидел, сжав руками контейнер, и пытался уловить какую-то нить. Поймать химеру.

Сто пятьдесят, сто сорок девять — красные цифры над пультом отражали оставшиеся кораблю секунды

— Шлюпка, их мать, — произнёс зло пилот. — Комитет по встрече. Ну их-то мы с собой прихватим. Сто один. Сто. Девяносто…

С контейнером, в которых были сокровища приоров, что-то происходило. От него будто истекала какая-то энергия. И ещё— у госпитальера устанавливалась связь с чем-то, лежащим в контейнере.

Восемьдесят… Семьдесят семь…

— Чёрт побери! — прошептал пилот, подаваясь вперёд…

***

— Святые угодники! — воскликнул капитан «Канаверала». По кораблю московитян пошла рябь. Формы его стали неустойчивыми, начали ломаться. Шлюпка, отделившаяся от эсминца, будто подхваченная морской волной устремилась прочь от корабля.

— Напряжение нашего поля падает, сэр! — воскликнул оружей-офицер.

— Как падает?

— Не знаю. Семнадцать тысяч… Пятнадцать…

Капитан не веря своим глазам смотрел на скачущие цифры компьютера и слушал доклады, отдающиеся в его ушах из наушника.

— Они уходят в гиперпространство, сэр.

— Но у них блокированы защитные системы! У них не добрана энергия выхода!

— Да, сэр… Но они уходят… У них получается. Серебристый вихрь начал кружиться вокруг корабля московитян — признак близкого перехода.

— Мы их удержим?

— Наше поле нейтрализовано. У нас осталось несколько секунд.

— Уничтожение. Плазмоудар носовых орудий,

— Есть, сэр.

***

Эсминец аризонцев подёрнуло дымкой, и он начал будто отдаляться. Пилот никогда не видел ничего подобного. Он ощущал, как вакуум вокруг будто сошёл с ума. Ломается привычная пространственная структура. Корабль, оставаясь на месте, тем не менее отдалялся от неподвижного эсминца аризонцев. А шлюпку несло прочь.

— До перехода в надпространство две минуты, — сообщил компьютер. — Новые указания?

— Отмена программы самоуничтожения.

— Исполнено.

— Переход стандартный. Программа маршрута — ноль девять.

— Принято.

— Ну, теперь посмотрим, — прошептал пилот.

А госпитальер развалился, прикрыв глаза, объятый эластонаполнителем противоперегрузочного кресла, и какие-то неведомые силы, неощутимые никому другому, вырывались из контейнера и проходили через руки, лежащие на серебристой поверхности.

Острый, похожий на орлиный клюв, нос эсминца начал светиться малиновым светом. Яркость его росла.