Последний грех

– Найти его можно в избушке в Северном лесу, верст пять через чащу. Звали его Иван Евгеньевич Греков, доктор исторических наук. А сейчас его зовут волхв Яромир, верховода языческой общины «Стрелы Улина».

Глава 25

Найти общину оказалось делом нехитрым. Казалось, каждая собака в Медвежьем знает, где она находится. Так что отец Роман со Святославом добрались туда довольно быстро.

Идя следом за монахом по большой поляне, майор смотрел по сторонам и чувствовал себя как будто на съемках исторического блокбастера. По краям прогалины стояли деревянные идолы, вырезанные искусно и аккуратно. По тому, что дерево, из которого они были сделаны, уже успело потемнеть, можно было предположить, что стоят они тут далеко не первый день.

В центре поляны возвышался огромный костер. Жар от него расходился во все стороны, а языки пламени наверху превращались в прозрачное дрожащее марево, растворяясь в дневном свете.

На противоположной стороне поляны стояла большая изба. Резные наличники, хорошо подогнанные бревна, на крыше плотными рядами уложено свежее сено. Для полноты картины на гладко обтесанном крыльце сидел полосатый кот и лениво вылизывал лапу. Прямо картинка с открытки для туристов – любителей славянского антуража.

Людей на поляне тоже хватало. И они производили самое противоречивое впечатление. С одной стороны, Соколов видел в основном молодых парней и девушек, здоровых, румяных, полных сил. Все наряжены в народные костюмы, явно самодельные. А с другой стороны, из-под всех этих исторических нарядов отчетливо виднелись камуфляж военной формы, кроссовки на ногах и тяжелые армейские ботинки.

Многие из местных были заняты тренировкой: боролись, боксировали, кто-то даже на ножах фехтовал. А другие, видимо, отдыхали: несколько человек плясали под бравурную мелодию, которую один из парней выводил на гармошке.

Веселящийся молодняк милиционера не заинтересовал, а вот тренирующиеся… Особенно крепкий мужик, лет шестидесяти, который выкрикивал резкие распоряжения и вообще выглядел местным заправилой. На нем были богато украшенная домотканая рубаха и мохнатая шапка темно-коричневого цвета. Из медведя, что ли?

Общинники не сразу заметили гостей, а когда наконец обратили на них внимание, все движение быстро пошло на убыль и вскоре совсем остановилось. Люди замерли, их взгляды устремились на незнакомцев.

Соколов почувствовал себя под таким пристальным вниманием немного неуютно и даже порадовался, что одет в штатское. Почему-то показалось, что будь он в форме, реакция местных неоязычников была бы куда менее дружелюбной. А вот отцу Роману, похоже, этот напряженный интерес был совершенно нипочем. Он, не сбавляя шага и привычно опираясь на посох, направился к мужику в шапке. Судя по всему, монах тоже решил, что этот дед и есть местный старшина (или старейшина), тот самый бывший директор краеведческого музея, а нынче волхв Яромир.

Из толпы стали доноситься шепотки, смешки, кто-то даже показал на гиганта в рясе пальцем.

– Эй, святой отец, пошли поборемся! – крикнул бритый наголо парняга, перекидывая из руки в руку охотничий нож.

Отец Роман поглядел на него без всякого выражения, стало очевидно, что смельчак настоятелю не соперник. Видимо, лысый и сам это почувствовал, потому что улыбка сползла с его лица, он перестал подбрасывать нож и нахмурился.

– Нет, сынок, – между тем спокойно ответил отец Роман. – Для меня важнее борьба духа. Борись телом, пока молодой.

Вместе со всеми следил за пришельцами и Яромир. Он демонстративно сложил руки на груди, а когда одетый в черное инок и Святослав подошли ближе, театрально спросил:

– Зачем ты пришел сюда, служитель Распятого? И ты, служитель князя?

– Давай отойдем. Есть разговор, – предложил Соколов, но получил в ответ лишь ледяной взгляд.

– Говори здесь – у меня ни от кого нет секретов.

Однако не успел майор и рта раскрыть, как Яромир кинулся в словесную атаку. Но не на милиционера, а на священника.

– Все повторяется, да? – все с таким же пафосом спросил он и, не дожидаясь ответа, направил обличающий перст в грудь отца Романа. – Всего несколько сотен лет назад на этом месте так же резвились веселые молодые язычники, радовались, смеялись солнцу. И так же пришли священники в черных рясах, так же завидовали их счастью! Но тогда им удалось перекрестить язычников, потому что за ними шли войска князей и царей! А сейчас не получится! Все, прошло ваше время! Нет за вами войск и не будет больше никогда! Молодые бегут из ваших душных скучных церквей! Они идут сюда – резвиться на родные поляны!

Было похоже, что Соколов Яромиру вообще не интересен – все его внимание поглотил настоятель Медвежского монастыря. Соперники смотрели в глаза друг другу так пристально, что несложно было представить, будто они сцепились в смертельном захвате и пытаются задушить один другого. Однако голос отца Романа, когда он заговорил, звучал спокойно: