Последний грех

История распространялась между всеми сидящими за столом оперативниками и вызывала нешуточную бурю эмоций. До Соколова стали долетать отдельные слова и фразы, в которых звучало что-то о педофилии, совращении и растлении малолетних. Надо было с этим горячим обсуждением завязывать, а то создавалось впечатление, что милиционеры уже готовы с минуты на минуту рвануть вершить самосуд.

Перевернув последнюю страницу, Соколов кашлянул и, когда остальные повернулись к нему, сделал приглашающий жест, мол, начинаем совещание.

Поднялся Семичастный, старательно откашлялся, обвел взглядом собравшихся и, раскрыв папку, стал зачитывать отстраненным голосом:

– «Останки трупа Никитского были дактилоскопированы, и хотя кожа рук к тому времени претерпела значительные изменения, в большей части удалось восстановить папиллярный узор пальцев. По информационно-поисковой системе «Папилон» отпечатки пальцев были идентифицированы как принадлежавшие ранее судимому жителю города Красноярск Георгию Аратову, осужденному по статьям 134 и 135 УК РФ, соответственно – «Половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста» и «Развратные действия».

Аратов родился в интеллигентной семье, родители уделяли ему много внимания и ласки, тем более что ребенок рос слабым и болезненным. Взрослые очень рано начали отмечать особенный интерес мальчика к сексу. Воспитатели детского сада жаловались, что он любит уединяться с девочками и играть с ними в больницу: раздевает, осматривает и трогает их половые органы. По признанию Аратова, он любил подглядывать за девочками, специально ездил в переполненном автобусе, чтобы как бы случайно ощупать зажатых в толчее женщин. В 15 лет, по признанию Аратова, в турпоходе ночью в палатке его изнасиловал учитель биологии, организатор похода. После этого произошла ломка сознания, и свое повышенное либидо Аратов переключил с женщин на мужчин, преимущественно моложе и слабее его, то есть на детей и подростков. Еще в школе он увлекся психологией, что впоследствии помогло ему легко устанавливать контакт с незнакомыми людьми. Аратов успешно поступил в Армянский государственный институт и окончил его с дипломом по специальности «Дошкольная психология и педагогика». По окончании института в 1990 году Аратов некоторое время работал педагогом-воспитателем в подмосковном школе-интернате для детей, страдающих последствиями полиомиелита и детского церебрального паралича. В 1992-м Аратов был осужден за совершение развратных действий в отношении малолетних мальчиков. Отсидел два года и из колонии, как вы понимаете, вышел совсем другим человеком. Статья плохая, сидел в бараке опущенных. Работать с детьми ему было запрещено, и он окончил курсы по специальности «Экономика и бухгалтерский учет». Потом устроился в институт вычислительной техники, откуда уволился через два года. Про его пагубные пристрастия и тюремный срок все, разумеется, знали, жизнь его была ужасна. Здесь его следы потерялись».

Когда Семичастный замолчал, все взгляды обратились к Соколову, явно ожидая какой-то определенной реакции. Похоже было, что милиционеры ждут осуждения Аратова со стороны начальника, но тот хранил молчание. Однако губы поджались сами собой, сложившись в тонкую бледную полоску. Дела с детьми всегда были самыми трудными… Потому что хотелось каждого ублюдка, способного навредить ребенку, сломать его психику и жизнь, уложить в гроб без суда и следствия. Но подобный подход мало того что незаконный, так еще и требует абсолютной уверенности в виновности подозреваемого. Ведь как ни крути, а судебная система неидеальна и тоже допускает ошибки. Однако если быть уверенным…

Соколов нахмурился, отгоняя непрошеные мысли. Лица оперативников, наоборот, расслабились – его реакция полностью их удовлетворила. Значит, старшой с ними, значит, чувствует то же самое, значит, ему можно доверять. Атмосфера в кабинете заметно изменилась: напряжение почти ушло, офицеры смотрели друг на друга, ощущая единение – и профессиональное, и чисто человеческое. В конце концов, у многих из них были семьи и дети. А те, у кого их в данный момент не было, разделяли моральный кодекс товарищей.

Все эти сложные внутренние движения в команде замначальника УВД заняли буквально пару секунд. Так что, когда Раткин взял слово, это прозвучало как продолжение доклада Семичастного.

– Нами уже установлено, – сказал капитан, – что он приобрел поддельный паспорт на имя Алексея Никитского. Затем переехал в Красноярск и устроился на завод. Здесь он, как видно, пытался начать новую жизнь, но ненадолго. Аратов переезжает в Медвежский монастырь, об остальном мы уже докладывали.

Соколов кивнул, а Семичастный дополнил отчет, состроив брезгливую мину:

– На основании вышеизложенного ясно, что предложил свои услуги по работе с детьми из детского дома он не просто так.

Майор внимательно посмотрел на подчиненного.