Последний грех

Для чего ты спас меня? Какой подвиг я должен совершить для Тебя?

Ты ясно дал мне понять, что все то, что я делал раньше – все было не нужно.

А что же нужно?

Тот ли знак я понял? Правильно ли я разгадал Твою загадку?

Да, убивать грех. Но что делать с убийцей, который казнит невинных тысячами?

Праведно ли принять на себя грех убийства, если ты спасешь сотни?

Простишь ли Ты меня, за то, что я решил быть Твоим скальпелем?

За то, что я осмелился лечить?

Глава 35

Снег падал с ночи. Правда, не слишком обильно, так что земля укрылась всего лишь тонким белым покрывалом. Но хотя покров и не был особо плотным, на нем отчетливо проступали россыпи птичьих следов, редкие отпечатки собачьих лап, а кое-где попадались и отметины от сапог. Тяжелые ватные сугробы были еще впереди, но в воздухе отчетливо чувствовался привкус зимы, грядущих морозов и… чего-то еще, плохо уловимого, смутного, но от того только более пугающего. Наступающая зима пахла тревогой.

Если бы сейчас кто-то выглянул из монастырских ворот, он бы сразу заметил эту самую смутную и страшную тревогу в глазах немолодого уже мужчины, занесшего руку, чтобы постучать в дверь. В последнюю секунду гость остановился и с сомнением оглянулся на жену, которая замерла чуть позади. Руки женщины были сцеплены перед грудью не то для молитвы, не то в просительном жесте. В глазах плескалось, едва не выливаясь через край, то же выражение, что и у мужа, только тревога еще гуще смешивалась с надеждой и отчаянием.

Женщина мелко закивала, подбадривая супруга. Однако постучать он так и не успел. Небольшая дверь в воротах монастыря открылась, и из нее вышел отец Антипа. В руках он держал видавший виды портфель и явно был озабочен делами насущными. Однако, увидев посетителей, остановился.

– Благословите, батюшка, – тут же обратился к нему мужчина. Они с супругой одновременно шагнули вперед, поближе к божьему человеку.

Тот сотворил над ним крестное знамение и собрался уже идти дальше, но просители не думали отступать. Поймав руку Антипы, мужчина сжал ее и заглянул в глаза священнику.

– Сын у меня, это. Кирилл Пономарев…

– Ну, знаю, как же, – едва заметно поморщился монах. – Два раза уже от нас бежал. Во второй раз трудника нашего метлой ударил и чайник украл.

Женщина беззвучно охнула и прикрыла рот рукой. Мужчина мелко закивал, лицо его сделалось красным от стыда. Но руку святого отца он не выпустил.

– Да он и у нас уже все вытащил из дома! Телевизор даже!

– Шторы, – всхлипнула супруга.

– Счетчик один остался! Батюшка, помилуйте, возьмите его к себе!

Антипа в ужасе отпрянул, вырвал руку из сухих и жестких ладоней просителя.

– Ну как же я его возьму? – удрученно воскликнул он и отрицательно покачал головой. – Куда? Он и в Бога не верует, и работать не хочет. У нас ведь монастырь, а не тюрьма. Не привяжем же мы его!

– Да привяжите! Привяжите! – продолжал напирать мужчина. Он уже почти прижал монаха к воротам, но, похоже, даже не заметил этого. В голосе слышалось отчаяние. – Только спасите и нас, и его!

– Так… – Антипа решительно отодвинулся и сделал несколько шагов в сторону. – Но как же мы его привяжем? Это же ваш сын. Что же вы сами-то его не привяжете?

– Да как же мы его привяжем? Он злющий, да и мы уже не молодые.

– Он уже на отца с ножиком кидался, – снова всхлипнула женщина и вытащила из кармана носовой платок.

– Ну а милицию что же не вызвали?

– Вызвали. Они и связали его, а то не знаем, что и было бы.

Мать непутевого стала промакивать заблестевшие глаза. Слово опять взял отец:

– Ну а кабы взяли они его? Вышло бы как о прошлом годе: направили в профилакторий государственный лечиться. Был я там… – мужчина безнадежно махнул рукой, – …барак хуже тюрьмы. Странно, что он там ноги вообще не протянул.

– Ну так что? Бросил? – В глазах священника отчетливо читалось, что ответ он уже знает.

– Как же, бросил. Вернулся оттуда чумной весь – его же кололи там всякой дрянью. И через неделю опять начал. Страшнее прежнего.

– А лечить его больше негде, – уже не в силах сдерживаться заплакала женщина.

Супруг сжал ее руку и кивнул мрачно:

– Ну, разве к еврейчику этому – Маршаку. Только там квартиру продавать придется. Дорого. И как выйдет он, то же самое будет! Уж его дружки во дворе сидят! Поджидают.

Повисла тягостная пауза. Отец Антипа тяжело вздохнул, глядя на несчастных родителей, покачал головой:

– Ну все, поговорили, и будет. Не тюрьма у нас – монастырь! Он же сам не хочет к нам идти! Все. За здравие его помолимся, а взять – нет. Еще не хватало, чтобы он зарезал кого из братии. Все-все. До свидания.