Последний грех

Мужчина выронил плеть и почувствовал, будто его руки коснулась маленькая ручка ребенка. Его сына… Не в силах больше сдерживаться, он упал на колени и разрыдался.

Отец Роман поднялся на ноги, надел на шею бесчувственно повисшего на козлах парня крестик, поцеловал в лоб и поднял за плечи. Посмотрев на рыдающего отца, он вздохнул и понес свою ношу, как пастух овцу, к лазарету.

Глава 36

Иван и Святослав шли рядом через небольшой сквер возле здания телестудии. Майор следил, как сероватое зимнее небо прорезают птицы, а журналист исподтишка поглядывал на него и размышлял, как завязать разговор.

Наконец он спросил:

– Вы на войне были?

Соколов повернулся к нему не то с удивлением, не то с иронией.

– На Кавказе – нет, – ответил он коротко.

– А где были?

– В Москве. На необъявленной.

Кривая усмешка недвусмысленно давала понять, что он об этой самой «необъявленной» думает. По идее, на этом разговор на данную тему должен был бы и закончиться, но у Миронова имелись свои планы на этот счет. Он тоже криво усмехнулся и продолжил:

– Ну, на Кавказе тоже была необъявленная. Мне вот довелось. Я тогда совсем молодой был, поехал военжуром.

– Ну, что за история? – без особого интереса спросил Святослав. Было видно, что он не горит желанием слушать чужие излияния и уж тем более откровенничать сам. Но журналист не собирался обращать на это внимание. Если бы он так делал, то за все годы профессиональной деятельности ничего бы не добился. А Ивану было чем похвастаться на журналистской ниве. Поэтому, сделав вид, что его собеседник сгорает от любопытства, он заговорил:

– Так вот, эта история уже в легенду превратилась. Ее те, кто в самой каше был, и то уже забывать стали. Был там один отдельный штурмовой батальон спецназа под командованием капитана Егора… Вот фамилию даже не помню, обычная какая-то. А звали его все Урус-Егор.

– Слышал-слышал я про это дело…

Соколов посмотрел на собеседника – тому все-таки удалось его заинтересовать.

Теперь главное – не допустить, чтобы рыба сорвалась с крючка. Мысленно потирая руки, журналист продолжил:

– Прекрасный боец он был, говорят. Но очень жестокий. «Смирись Кавказ, идет Ермолов», в общем. Действовал четко по принципу генерала Ермолова: «Ни один набег не должен остаться безнаказанным».

– Это он тела террористов в свиные шкуры зашивал?

– Да. Только не тела, а живых еще. Села их выжигал. Заложников брал. Солдат своих, как нянька, берег. У него всего несколько человек погибло – и те по неосторожности. Бойцы его боготворили. Террористы уважали и боялись. Сколько раз на него покушения делали, ничего не получалось – нюх у него звериный был.

– Ну а чем же все кончилось?

– Продали его. Свои же и продали. эмвэдэшники. Отряд его вместе с оперативниками вышел на зачистку и задержание полевого командира Аль-Салеха. А это оказалась ловушка, и весь отряд попал в плен.

Иван заметил, как взгляд Соколова потемнел и сделался каким-то далеким.

– Знаю я эту историю… – сказал он. – Среди этих оперов был мой… сослуживец. Все пропали без вести, да…

– Не все. Двои приняли ислам и вступили в ряды террористов. А остальных или запытали, или казнили, или…

– Или – что?

– Поговаривают, что Урус-Егору удалось бежать. – Журналист очень внимательно следил за реакцией собеседника, сохраняя в то же время совершенно нейтральное выражение лица. Со стороны могло показаться, что он как будто не смотрит на майора, но на самом деле краем глаза Иван фиксировал малейшее движение. – Впрочем, это, скорее всего, только слухи.

Они недолго помолчали, затем Соколов спросил:

– Иван, а ты мне вообще зачем эту историю рассказал, да еще с таким глубокомысленным видом? Мир этот несправедлив, это я и без тебя знаю. И сам не меньше твоего могу порассказать.

– Да-да, конечно, – поспешил подтвердить журналист. – Я все это, разумеется, не просто так. Я вот думаю, что этот Урус-Егор играет какую-то роль в нашем деле. – В ответ на изумленно поднятые брови майора Миронов торопливо продолжил: – Поговаривают, его видели в одном из монастырей на Северном Кавказе. И он, жестокий человек, умевший пытать и казнить, сам прошедший зиндан и пытки, вполне мог решиться мстить этому миру… Мне, к сожалению, моих журналистских связей не хватает все прояснить. Я хочу вас попросить узнать про него. И где он сейчас. Ведь это возможно? Я думаю, вы поняли, кого я имел в виду. Мне удалось найти только такое его фото.

Соколов нахмурился и взял листок с распечатанной фотографией.

– Возможно, думаю… – неуверенно проговорил он, рассматривая черно-белое изображение. На фоне гор фотограф запечатлел большую группу людей, которые как будто оказались вместе случайно: кто-то был одет в камуфляж, кто-то в старую форму-«песчанку», а кто-то вообще был в штатском.

– Вот он – Урус-Егор. – Иван ткнул пальцем в изображение. – Его легко узнать: он на две головы выше всех.