Последний гвоздь

Даже можно было расслышать, как плавиковая кислота разъедает его тело. Или как ядовитые испарения, которые, хотя и были тяжелее воздуха, упрямо находят выход из ямы и проникают сквозь все фильтры противогаза. И дальше ему внутрь.

Тем не менее, он опрокинул в яму четвертую канистру.

Чтобы не осталось никаких сомнений.

Чтобы наверняка.

Пиджак он уже снял, убедившись, что Дуня жива. Как и кофту и брюки. Сложил и завязал так туго, как только мог, вокруг ее туловища. Чтобы остановить кровотечение. Чтобы выиграть время.

Итак, он снял противогаз, промотал последний метр, чтобы крышка закрыла дыру и поднял Дуню с пола. Хоть сил у него не было, а кровь снова начала течь из пулевого ранения, он вынес ее на руках из комнаты в узкий коридор, сквозь вонь и дальше мимо камер.

Дверь в лифт стояла открытой, как он ее и оставил. Здесь, внутри, он склонился над ней, нажав локтем на верхнюю кнопку. Но не смог нащупать пульс или услышать дыхание. Ничего кроме обмякших, безжизненных мышц. Один длинный продолжительный сигнал какого-то измерительного прибора, который говорил, что было слишком поздно. Что усилия бесполезны.

Он положил ее на пол, пока лифт медленно поднимался вверх.

Слишком медленно. Как будто он на самом деле не хотел этого и делал все, чтобы замедлиться и повернуть назад. Тянул время. Он прижался ртом к ее губам, почувствовал тепло и отбросил мысли о том, что она скоро похолодеет. Что это бесполезно. Наполнил ей легкие и наблюдал, как поднимается грудная клетка. Сначала один раз, потом еще раз. Пытался думать, что это должно сработать, и качал кровь сильными, быстрыми толчками в грудь. Тридцать раз друг за другом.

Это должно сработать.

Это просто обязано сработать.

Видел, как кровь просачивается из-под ее одежды в районе живота. Стекает на пол, образуя маленькую лужу. Все эти лужи потерь. Смерти. Лифт все еще двигался. Едва ощутимые толчки на бесконечном пути наверх. Ему ничего не оставалось, как продолжать снабжать ее кислородом. Продолжать качать. Бороться со временем. С голосами, на перебой твердящими, что уже слишком поздно.

Может, это была вибрация лифта, когда он наконец остановился или ожило ее сердце. Он не знал. Ему не оставалось ничего, только надеяться, пока он пробирался по ярко освещенным, похожим на больничные, коридорам на следующем этаже. Надеяться на невозможное.

Здесь не было больше никого. Только он и Дуня. И вот следующий лифт. Он двигался быстрее. Дверь открылась почти сразу, не оставив ему времени проверить пульс еще раз. Вместо этого он поспешил спуститься со сцены, прошел через большой зал с хрустальными люстрами и дальше по тускло освещенным коридорам.

Чувствовал кровь из огнестрельного ранения. Как она стекала по руке, с каждой срывавшейся с локтя каплей забирая у него энергию. Но это было ничто по сравнению с Дуней. Ему не нужно было даже смотреть вниз, чтобы понять, что речь шла о литрах. Достаточно было чувствовать, как ее тело вот-вот выскользнет у него из рук.

Как и прежде, все вдруг потемнело, а когда он очнулся, то чуть не упал, но сумел восстановить равновесие и продолжить двигаться по лабиринту коридоров. Остановиться – не вариант. Вместо этого он несколько раз моргнул, чтобы оставаться в сознании. Но это не помогло. Зрение становилось все более размытым по краям. То же самое и со слухом, который улавливал только самые низкие частоты.

Длинный коридор был настолько узким, что он был вынужден продвигаться вперед боком, чтобы ее голова не ударялась о стену, а на другой стороне его встретили слепящие мигалки и вооруженные пуленепробиваемые жилеты, которые кричали и вопили, перебивая друг друга. Приказы отпустить ее и лечь на живот с руками на голове. Угрозы, что они будут стрелять, если он этого не сделает. Все те, кто уже за ним охотились и стреляли в него.

Но он не мог ее отпустить. Не сейчас. Он мог только продолжать двигаться под звуки собственного дыхания и все более далекие голоса. К стальной лестнице. Налево, к группе молодых женщин, завернутых в пледы, и напротив к двоим мужчинам в камуфляжной одежде, лежащим на животе с руками в наручниках за спиной вместе с женщиной в спортивной одежде.

Слышал их крики. Не ему. Друг на друга. Он сам попытался крикнуть, чтобы попросить скорую, но не был уверен, что его услышали.

Пришлось остановиться на середине лестницы, которая исчезла под его ногами, когда он качнулся и упал в темноту.

Очнулся от голосов. Кричащих голосов. Лампы дневного света на потолке проплывали мимо. Попытался встать, но ремни удерживали его на носилках, которые везли его задом наперед по неровной поверхности.

Смог только повернуть голову.

Мигающие полицейские машины и полицейские в форме, оцепляющие территорию с одной стороны. С другой стороны Дуня, окруженная медработниками, которые на ходу настраивали капельницы и приборы, от которых ее тело изгибалось дугой, когда между контактами пробегал электрический заряд.