Последний из медоваров

- Успокойся, - зашептала я, - Терри, мы и так в сомнительном положении... Хочешь знать - слушай... В том городе отец и сын варили фраох - вересковый эль - по секретному пиктскому рецепту. Только один из старых врагов отца решил вырвать у него тайну медоварения любым способом. Он захватил отца и сына на утесе над морем и пригрозил пытками, если они не выдадут секрет фраоха. Отец пообещал, что все расскажет, при условии что его сына бросят в море, иначе его будет мучить совесть всю оставшуюся жизнь. Завистник попался и сделал, как сказал медовар. Отец понял, что завистник его нашел и не отпустит - была, вроде как, между ними вражда с юности, это было не только из-за фраоха, но и личное. Их обоих ждала мучительная смерть. Поэтому он решил хотя бы сыну дать умереть без страданий. А потом так и сказал разъяренному врагу - со мной моя тайна и умрет.

Терри охнул; на лице его не осталось ни кровинки, мальчик стиснул кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Рони всхлипнула.

- Бедный тот мальчик, - по ее щекам катились слезы. - А вы представляете, если бы он выжил? Он же мог думать, что отец его предал...

- А что... что случилось с отцом? - спросил Терри, и голос его звучал глухо.

- Никто не знает, - пришлось мне признать перед странными детками.

- А я думала, это просто придуманная баллада, а, значит, правда, - расплакалась Рони. Пришлось обнять ее дрожащие плечи, мокрые от ночного дождя. Девочка тут же прижалась ко мне, словно ища укрытия от страха, холода и всего мира.

Я удивилась: это не было неприятно.

***
Тэм

Дождь хлестал по горам всю ночь, и только на рассвете небо стало расчищаться. От румяного востока туман убегал сквозь низины все дальше на запад.

Хэмиш дрых у крыльца и храпел во всю силу. У загона шептались Ле и Сайрус с озабоченными лицами.

Оказалось, изгородь ночью подмыло, и в итоге пяти овец мы не досчитались.

Я вызвался отправиться на поиски. Не люблю этот выпас перед Храмзой. Шумно.

***

Глава 8

***
Тэм

Ветви деревьев подлеска вздрагивали, роняя капли ночного ливня в прибитую ветром траву. Адар трусил впереди, не обращая внимания на мокроту. Я тоже не обращал. Он принюхивался, я приглядывался. Далеко овцы убежать не могли. Ле с Хэмишем пошли наверх по склону, проверить. Мы с Адаром уже спустились к самому лесу, а все никаких следов.

Я в который раз потянулся к свистку на груди. Так зову овец. И тут Адар зарычал. Я превратился в слух, чтобы определить направление блеяния. Но услышал ржание. И голоса. Шум, как от процессии.

И еще - ту песенку про Ярмарку в Скарборо. Дудочка звучала точь-в-точь, как у племянницы Хэмиша, ей вторили чьи-то струны, и чистый голос. Я сглотнул. Сильный, тягучий и нежный, как у Мэри, когда она выходила в море и напевала шанти. Этот голос проникал в самое нутро, разделяя душу и дыхание.

- Адар, к ноге, - негромко прикрикнул я псу, собравшемуся было ринуться под сень ветвей. Сам не знаю зачем, я притаился за стволом поваленного дерева. Сверху капнуло за воротник. Я вздрогнул и натянул килт поудобнее. Сам не знаю, зачем я хотел увидеть, кто поет. Не Мэри же.

***
Рони

Мы шли и шли. Я знала, что до дома не очень далеко, но вокруг было мокро, и нога болела. Я уже совсем начала жалеть, что сбежала. Мама, наверное, обнаружила, что меня нет и переживает. Быть Тюленем не очень хорошо. Я даже думала, что хорошо было бы заболеть лихорадкой и умереть, и не мучаться всеми этими мыслями.

А еще Терри. Он плелся такой заплаканный, и на щеке у него была та некрасивая царапина. Мне его было жалко. Не знаю почему. Даже не знаю, кого больше - его или мальчика, которого сбросили с обрыва в балладе Джона.

Джон вдруг ткнул меня в бок. Он был такой веселый, словно капитан Фергюссон не сердился на нас, и словно все не ехали верхом, кроме нас троих. Это ведь так несправедливо! И еще кричали, чтобы мы поторапливались.

- А не сыграешь свою Ярмарку? - спросил Джон. Почему ему не холодно в этой зеленой рубашке? - Я тебе подпою. А то идем, как на похоронах.

Капитан Фергюссон кашлянул, но ничего не сказал. А что ему говорить. Не его ведь играть просят. Дядя Хэмиш даже обещал, что мы с ним вместе сыграем на Бельтане в следующем году. Так что надо репетировать.

- Хорошо, - согласилась я. - Терри, а ты знаешь слова?

Мне хотелось его как-то разговорить или развеселить. С таким лицом, как у него, только умирать. Но он сделал вид, что меня не слышит.

Джон перевесил мандолину со спины на перед и начал дергать струны. Как вчера. У нас так никто в деревне не умел. А какой у него был голос красивый!

- Ну, Рони? - подмигнул он мне и затянул: - На ярмарку в Скарборо когда ты поедешь...

Я достала дудочку и подхватила мелодию. Это так здорово! Играть вместе с кем-то! Джон - настоящий волшебник! И мне нравится больше дяди Хэмиша. Он красивый, а у дяди пузо большое и нос красный. Хотя он смешной. Но и Джон тоже.

***
Терри

Джон и Рони пели с ужасно просветленными лицами, думая, что так можно забыть о плохом. А то, что за ними смотрели эти злые мундиры, их не печалило.