Последний из медоваров

- Ну, на самом деле, - снова не выдержала я. - Что вы в деревне проверите-то? В каком доме они живут?

- Мы живем за следующим холмом, на заход солнца, - кивнул пастух, поднимая Терри на руки. - Я должен отнести его домой.

И пастух, свистнув псу Адару, собрался удалиться.

А я?.. Рони тоже испарилась, и... теперь перспектива остаться одной со злым капитаном...

Вдруг пастух остановился.

- Менестрель, ты с нами? - спросил он как-то неуверенно, даже не обернувшись. Весь в килт замотан. А ноги как столпы в траву уходят.

- Конечно, - с готовностью кивнула я, перекидывая мандолину за спину и оглядываясь на капитана чуть победно. - Заходите в гости, капитан, - не удержалась я от глупости сказать что-то напоследок.

По дороге мимо красных мундиров подобрала дудочку Рони. Куда же девчонка запропастилась?

И вот я иду в какой-то дом на заход солнца за вторым холмом, рядом с поросшим бородой и мхом горцем, который несет мальчишку с безжизненно свисающими конечностями, мечтаю найти малолетнюю девчонку в веснушках.. А могла бы смириться с участью женщины и безмятежно выгребать золу из печи на кухне богатого поместья.

***

Глава 9

***
Терри

Голова болела так, словно меня побили палками. Во рту - будто жевал ободья бочки. Мерный треск огня и перебор струн резали по ушам.

Отец хотел меня спасти. От чего-то ужасного. Что с ним стало?.. Я попытался сесть и открыл глаза.

- О! Терри! - тут же пронзительно воскликнули надо мной. Я поморщился. Откуда гусельник Джон взялся в хибаре Тэма?.. - Голова болит, да? - догадался тот, сбавил тон и подал мне зачем-то ковш воды. Я зачем-то выпил. И закашлял. В голове горело.

- Я... должен найти отца, - попытался я снова встать. Это казалось сейчас самым важным на свете. Может быть, он жив, и все будет как раньше? Только весь мир передо мной закружился, как на ярмарочной карусели с флажками, и глазами пришлось отчаянно замигать.

- Успокойся, Терри, - Джон едва нажал мне на плечи, а я сразу опрокинулся на знакомый матрас. И удушливо запахло вереском. В носу защекотало. Ничего он не понимает!

- Это мой отец! - я старался его отпихнуть. - Я должен идти на Побережье! - и снова попробовал встать.

- Ты болен, Терри, у тебя бред, - сказал Джон нежно так. Как цветочница Дженни с отцом говаривала. - Вот вернется дядя...

- Отец! Отец! - я забился всем телом, а оно совсем не хотело слушаться. И, кажется, я заплакал. А потом все провалилось в темноту.

***
Джон

Дядя Терри отсутствовал слишком долго. Конечно, это замечательно, что он спас меня от дубины Фергюссона и его отряда, но сидеть с больным дерзким мальчикой я не нанималась. Джен Вудли - вовсе не сестра милосердия. А просто беглая служанка со амбициями.

Пастух что-то сказал про праздник послезавтра или послепослезавтра. Это хорошо. В праздники люди щедрее обычного. Еще немного - и на плащ насобираю. До Самайна* рукой подать, вещь нужная.

А вот просить английских солдат о защите больше никогда не буду. Проблем с ними слишком много. Да и горцы нелучше. Дядя с племянником друг друга по странности достойны друг друга.

Мальчишка болтает про отца. Что за... Надо дядю спросить, что там за история. Если бы не этот дядя, поверила бы в сказки Рони о мальчике, выжившем после падения с утеса.

На дворе темнеет. И снова накрапывает дождь. Я подбрасываю дров в огонь.

Задумчиво перебираю струны. "Ярмарка в Скарборо" звучит сама собой. Улыбаюсь. Вспоминаю, как мы играли с Рони утром. Куда делся этот конопатый эльфенок? Так тряслась над своей дудочкой, а теперь пропала. Вот уж не думала, что в детях может скрываться столько счастья. Может, правы подружки, которые не ждали от жизни ничего особенного и выпили мед** сразу после майских плясок. Нянчат детишек, куховарят у очага...

Терри снова заметался в своем бреду. Угораздило же маленького мятежника головой удариться. Хотя бы в себя пришел. Но теперь горячий, что твой раскаленный утюг. У меня застряслись руки. Умрет у меня на руках, что я буду делать? Хотелось впасть в панику, но нельзя.

Я выбежала на улицу и зачерпнула миской дождевой воды из бочки. Холодная. И едва не столкнулась с кем-то огромным. Пастух вернулся! Бородатый и грязный, и мыл его только дождь - по спутанным в паклю волосам: вон, так ручьями и блестят. И, все же, я ему рада. Человек, на плечи которого можно наконец переложить ответственность.

- Терри стало хуже! - выпалила я, дрожа, как последний осенний лист.

- О, - промычал он в ответ и посмотрел на меня как-то странно. Мороз по коже продрал. Может, все же стоило остаться с Фергюссоном? Авось удалось бы удрать.

Пастух вошел в хибару, сел у огня и достал трубку. Даже не обращая внимания на стонущего племянника! При неровной пляске огня, в своем пледе и юбке, с этой бородой и не видавшей гребня шевелюрой он больше всего походил на горного тролля.

Я поискала глазами какую-нибудь ткань, чтобы сделать мальчику компресс, замерев с глиняной миской в руках. И взгляд ни за что не зацепился.

- Ему надо поставить компресс, - сказала я как можно решительнее, глядя в большую лохматую спину хозяина.