Последний из медоваров

К тетушке зашла соседка, и они пили чай. Тетушка Энн объяснила, что я - бездомное дитя, которое подобрала "сердобольная Нора, ты ж ее знаешь". Ну...почти правда. Не знаю, зачем она про всех нас не сказала, но потом поняла. Тетя Молли оказалась ужасной сплетницей. Это страшно - ничего от нее не скроешь. Папа говорил, что "женщины - зло". Когда мамы не было рядом, конечно.

Но все же...он не совсем прав. Потому что в следующий момент я услышала знакомое имя:

- Ох, Энни, а вот полковнику Барнзу, наверное, я перестану носить молоко. Только он меня ж первой тогда со свету сживет... Представь себе, сегодня на моих глазах едва не забил хлыстом пацаненка, который вернул нерапечатанное письмо от лорда Хаксли.

Я охнула. Конечно, я знала, что Барнз должен быть плохим, но вот настолько...

Тетя Молли прикрыла рот ладонью, покосившись на меня.

- За что?! - мне по-настоящему было жалко того мальчика. Вдруг что-нибудь такое случилось и с Терри... А если ОН попадется Барнзу?..

Тетя Молли зыркнула на меня хитро.

- Малышка, ты всего не знаешь...

- Ну, расскажите! - взмолилась я.

- Ладно,так и быть... Барнз привез с гор последнего медовара из пиктов, расхвастал о том на весь город, Лорд Хаксли и приказал доставить его в замок. А полковник остался ни с чем. Пишет лорду гневные письма, да лорд упрям.

Я обрадовалась. Значит, отец Терри не у Барнза! А в замке!..

- Только я вам ничего не говорила, - поспешно сказала тетя Молли. - Барнз ведь делает вид, что медовар в его руках, весь город ждет, что он поставит нам вересковый мед... Много лет назад было уже так, что он обещал нам, помнишь, Энн?

- Ох, были времена...- вздохнула тетя Энн и смахнула седые локоны с виска. - Были мы молоды...

Вот значит, как...

- А... Лорд Хаксли - он какой? - спросила я.

Тетя Энн и тетя Молли переглянулись и пожали плечами.

- Кто его знает, - сказала тетя Энн, - налоги платить можем, и ладно.

- Девочка, обсуждать лордов - это уже плохое занятие, - улыбнулась тетя Молли.

- Ну да, куда там полковникам, - расхохоталась тетя Энни.

И потом тетя Молли ушла, а мы из подошедшего теста делали пирог с капустой и вареным яйцом. Тетя Энн рассказывала сказки, и мы вместе пели Ярмарку и Зелёные рукава, но я все думала.

Когда же дядя Тэм с Джен вернутся? Нам нужно пойти к лорду Хаксли, я уверена. Как в той песенке Джен про менестреля - только в подарок за песни просить не монеты, а папу Терри.

***
Терри

Я сидел, обняв коленки, в подвале, рядом с чанами, и плакал. Каким я был дураком!

Решил, что могу все сам. Больше никогда... Никогда...

Джен пришла за мной, после всего, что я наговорил и натворил, и теперь...

Она будет жить, только если я пообещаю сделать фраох на глазах деда. Да какого деда! Разве семья так поступает?..

Но Колин Фаррел сказал только, даже не шевельнув бровью:

- Я охочусь за этим рецептом с таких пор, как тебя еще на свете не было, Галлахер.

- Так это вы устроили пожар тогда в их доме?! - воскликнул я.

Но Фаррел пожал плечами. О, я уже ненавидел его всем сердцем.

- Джен наверняка выбралась! - попытался я хоть как-то защититься.

Фаррел посмотрел на меня сверху и хмыкнул.

Немного позже открылась подвальная дверь, и мне швырнули заколку МакДауэллов. Которая была на ее берете с самого Дултара. На том берете, в котором сегодня она пришла за мною.

- Не упрямься, Терри, - услышал я голос Верды.

Я заколотил в дверь кулаками.

- Дайте нам поговорить!

- Только после того, как сусло будет готово, - услышал я ответ деда.

И удаляющиеся шаги.

Я сжимал в руках брошь с листком клена... Джен в беде. А Френ? Я вдруг почувствовал холодок внутри. "Знаешь, я жалею, что не знала отца..." Что сталось с Франсуазой?.. Судя по тому, как поступила со мной Верда... ничего хорошего.

Края креста на броши больно впились в пальцы.

Это все из-за меня.

Слезы текли по щекам, хотя мужчины и не плачут. Что я за мужчина...

Они ведь стали мне как семья. А что же с Тэмом? Рони? Почему Джен пришла одна?... Должен ли я волноваться за них?.. Конечно, должен. И сдаваться нельзя.

Я перерыл весь подвал, но сделан он был на совесть. И выход только один. Тот, который заперт. Тот, который ведет в пивной зал.

Я шмыгнул носом и подошел к натянутым полотнам для сушки. Еще несколько дней. Несколько дней сушки, и потом можно варить затор. И ничего не придумать.

Теперь я понимал отца. Гораздо легче быть одному, чтобы сохранить вековую тайну предков. Иначе...ты становишься глиной в руках завистников. Я не имел права открывать тайну. Но еще меньше права у меня было отплатить Джен за доброту мучениями.

Ничего не оставалось, кроме как плакать. Или разбить голову о стену и обо всем забыть.

Вдруг я подумал: это ведь способ! Тогда им придется лечить меня. Вынести из подвала. И, может быть, я что-то придумаю..?

***
Джен

Я разлепила глаза с трудом, во рту привкус железа пополам со слежавшейся сухостью не давал сглотнуть как следует, и воздуха полной грудью глотнуть никак не получалось. Тело ломило, а что произошло - помню только хватку на горле, и как темнеет в глазах...

И все же - я жива. Я провела языком по губам. Как же хочется пить.