Последний камень (СИ)

— Эр Рокэ, а почему вы сказали, что я сбила эту штуку?

— Потому что ты ее сбила.

— Но орден для женщины… это неправильно…

— Все правильно, Рейчел. Неважно, кто ты, важно, что ты заслужила награду. Ты знаешь про свою прабабку? Она была женщиной-воином, и, когда ты выстрелила в этот шар, тоже ею стала.

— Как ее звали? — встрепенулась Рейчел.

— Я не помню имени, но, может, в Надоре знают больше, — Рокэ потянулся за куском хлеба. — Тебе понравилась вывеска папаши Эркюля?

— Не знаю. Я подумала, что никогда не смогу так же мечтательно улыбаться, — вино лишило Рейчел скрытности. — Кто на ней?

— Святая Октавия. Олларианская святая и моя прапрапрабабка. Жена Франциска Первого. Ты читала?

Молча кивнув, Рейчел чуть слышно вздохнула. Октавию нарисовали такой, какой она была в ранней юности, и это было поразительно — откуда у трактирного художника такой потрясающий талант? Давя в себе желание поговорить о своей любви, Рейчел смотрела на эра и молчала, но тот, словно бы все поняв, придвинулся к ней.

— Быть девочкой в окошке — не самая лучшая участь, — проговорил Рокэ, склонившись к ее лицу. — Но давай отложим беседы о достойных и не очень поступках Рамиро Алвы на потом.

— Давай, — легко согласилась Рейчел, прекрасно понимая, что за этим последует.

Она не боялась, опьяненная вином и счастьем, когда эр поцеловал ее, глубоко и страстно, когда появилась решимость потянуть узел синей шелковой ленты, стягивающей его черные волосы, когда он поднял ее на руки и отнес на кровать. Кэналлийца и надорку закружило в диком неистовом вихре греховное сладострастие, и остановиться никто из них уже не мог и не хотел. Разум запутался в похоти.

Тяжело дыша от быстро захлестнувшего ее наслаждения, Рейчел неумело возилась со слишком большими пуговицами и тугими петлями колета Рокэ, пока он не снял его сам. Рубашку оказалось снимать проще, и, к тому моменту, как вещи Первого маршала оказались отброшенными в сторону, Рейчел, ненадолго опомнившись, поняла, что сама обнажена до пояса, и что тонкие пальцы Алвы касаются ее груди, лаская ее. Покрывая неистово-жаркими поцелуями ее открытые губы, шею и плечи, он совсем не думал о последствиях, да и она, выгибавшаяся от его прикосновений и поцелуев, тоже. Пьяным и одиноким совершенно нечего бояться. Но все-таки девушка поежилась от прохлады и легкого, закравшегося в душу, опасения, грозящего перерасти в страх, когда на ней не осталось даже панталон, а к внутренней стороне бедра прижался твердый член Рокэ. Сквозь завесу опьянения неохотно продирался здравый смысл, словно заблудший путник через густой лес.

— Рокэ… — выдохнула она, понимая, что хочет большего и одновременно продолжая волноваться.

— Все будет хорошо, — шепнул Алва в ответ, коснувшись губами ее уха.

Приятно ныло возбужденное тело, и, когда его пальцы скользнули между ее ног, Рейчел уткнулась лицом в его плечо, чтобы не застонать в голос.

— Росио…

Это имя внезапно сорвалось с губ, но тут же забылось обоими, потому что Алва вошел в нее. Он старался быть осторожным, и все-таки боль оказалась неизбежной, поэтому теперь Рейчел вцепилась пальцами в его плечи и спину, стараясь не царапать. Под подушечками пальцев застыли толстые плотные линии шрамов — откуда они?

Она не стонала, а Рокэ лишь тяжело дышал, толкаясь в ней, потому что пьянство — не повод для отмены конспирации. Доведенная до разрядки Рейчел лишь крепче прижалась к нему; Алва же резко отстранился от нее и излился на простыни. Теперь слуги решат, что Первый маршал забавлялся с какой-нибудь симпатичной служанкой, но особо выяснять не станут, так что у Ричарда Окделла все будет хорошо.

Почти всю ночь комната «молодого господина» пустовала — Рейчел, выскользнув из постели Рокэ затемно, наскоро оделась и прошла торопливо в свою комнату, чтобы никто ничего не заметил.

========== Глава 35. Кричащее знамение ==========

Утро началось с головной боли, отягчаемой тем обстоятельством, что под рукой не было спасительного настоя горичника, и воспоминаниями о вчерашнем. Рейчел не стоило так легко поддаваться собственной похоти, неожиданно нахлынувшей, лишающей разума и душевных сил, однако слишком поздно сожалеть об этом. Поэтому, стараясь не думать о последствиях случившегося, Рейчел уделила некоторое внимание своим отросшим темно-русым волосам. Она их давно не стригла и они отросли чуть ниже шеи, если ничего с этим не сделать, то скоро люди начнут узнавать в ней девушку. Только вот цирюльника в этом трактире не нашлось.

Она долго выбирала, забрать волосы в хвост или расчесать на прямой пробор, но в результате поняла, что время, отпущенное для всех на сборе, подходит к концу, и просто постаралась, чтобы неровные пряди не торчали. После этого Рейчел попросила у Эмиля пряжку для плаща, так как прежняя ослабла, и тот с радостью выполнил ее просьбу. Смутил взгляд брата Арно: он смотрел на нее так, словно что-нибудь знал. Неужели…

Да ерунда! Скорее всего, он слышал их с Рокэ возню, вот и…

— Спасибо, — сказала она, резко прерывая свои мысли.