Последний Храм

Первая минута боя, когда противник не может сообразить, что к чему, и потому беспомощен, повстанцы использовали полностью. Пули, картечь, арбалетные болты, снова пули, болты и разрывные бомбы — все это исполинской плетью стегнуло по черной туше колонны. Лендгрейв видел, как валились пешие и конные, рвались бочки с порохом, переворачивались вверх лафетами орудия. Конечно, кто-то залег от греха подальше и чтобы осмотреться, но для большинства упавших война окончена. Окончена, не начавшись. И, едва ли не самая большая удача: первым же выстрелом удалось накрыть группку конных офицеров. Если в числе прочих выведен из строя командир полка…

Но первая заминка прошла. Даже если командование полка накрыто, среди младших командиров, увы, полно опытных людей. Что поделаешь, не в восторге люди и от Церкви, и от ее воинов — и потому не просыхает кровь на клинках, а стволы мушкетов и пушек постоянно в пороховом нагаре. И, увы, не только с безоружными приходится драться Псам Единого, ох, не только с восставшими крестьянами.

Глядя с крыши часовни на попавшую в ловушку колонну, Лендгрейв уже прикидывал возможные действия атакованных. Если у противника хотя бы батальон, умнее всего отойти подальше в поле — уже в миле от деревни мало будет толку и от картаун, и от мушкетов. Вот кулеврины опасны и с трех миль. Значит, сам бы он отвел батальоны и особенно артиллерию подальше в поле — вон на ту опушку перелеска. Там привел бы их в порядок, а кулеврины в это время бы безнаказанно разносили деревню брандскугелями. Потом, когда удастся подавить орудия защитников и сжечь половину домов, и когда огонь выдавит их из деревни, можно будет нанести контрудар всеми силами.

Но если им известны истинные силы защитников Памфилиона, есть смысл, наоборот, ударить прямо с дороги. Все-таки при таком перевесе в силах, пусть и не сразу, они прорвутся внутрь. А если догадаются обойти деревню выше и ниже по течению реки, охватывая ее со всех сторон? Тогда удобная позиция вот-вот станет ловушкой, и надо выводить людей уже сейчас. Не такой уж и плохой расклад — по опыту темесец знал, что окружить полностью деревню не успеют. Но куда девать ополченцев, которых сперва втравили в бойню, а теперь бросают на поживу врагам? А их семьи, которым наверняка не избежать гнева карателей? Рассуждая цинично, их ведь все равно не возьмешь на корабль, пусть примут свою судьбу здесь и сейчас. Но…

Вот именно, зачем платить за доверие изменой, когда можно уйти всем вместе. В своих людях Лендгрейв был уверен: еще полчаса, а то и час они выстоят даже при общем штурме. Ведь церковникам понадобится перебраться через реку, взобраться на холм, проломиться через изгороди, и все это под огнем в упор. А чтобы обойти и окружить деревню, даже без штурма понадобится не один час. Надо просто первыми выводить из села гражданских, потом ополченцев, а затем и его взводы…

Но не успел он выпустить синий болт, как кусты с новой силой изрыгнули свинец. В ответ бабахнула одна из кулеврин Третьего Теьгаттейского полка. Стальной веник картечи стегнул по яблоням, срезая ветки и листья, срывая еще зеленые яблоки, выстригая кусты. Защитников враз осыпал дождь срезанных ветвей. Слабый ветерок потянул густые пороховые облака на деревню. Миг — и тухлую пороховую гарь донесло до часовенки. А там, внизу, бойцов охватило полное безумие, не обращая внимания на визжащий над головами свинец, они торопливо вычищали из стволов пороховую гарь, забивали порох и пули, поджигали фитили, целились, стреляли. Арбалетчикам было проще — взвел свое орудие, сунув ногу в стремя, вставил болт — и стреляй на здоровье. Увы, для арбалетов расстояние оказалось великовато, лишь самые удачливые стрелки смогли поразить цель. Повезло и в том, что кольчуги вышли из моды уже во Вторую Религиозную в Ствангаре. Будь на церковниках хоть какие-то доспехи…

— …гонь! — донеслась до Лендгрейва команда сержанта Грашенау — в отсутствие лейтенанта тот принял командование взводом мушкетеров. Собравшись небольшими группами за домами, они ждали, когда враг прорвется на окраины деревни. Картауны бьют по очереди, выкашивая тех, кто пытается бежать к берегу реки.

А ведь бегут! Когда первая растерянность прошла, церковники бросились к берегу реки. Это не было организованной атакой — солдаты бежали до первых кустов, там останавливались, чтобы выстрелить, и снова бежали — кто к реке, а кто к мостику. Наверное, они рассчитывали перебраться через реку и как можно скорее схватиться с осажденными в рукопашной, пока гибельный огонь с того берега не выкосил всех.

Здоровенная кулеврина церковников яростно грохнула, выплевывая ядро. Здоровенная чугунная болванка с грохотом проломила крышу и упала на площадке за часовенкой. Повезло. А ведь место приметное, наверняка по нему будут стрелять. Саданут картечью… Впрочем, нет, от картечи на таком расстоянии толку чуть. А вот если попадут брандскугелем… Пора уходить.