Последний хранитель

Альва-Мари, маркиза Пьютбери и принцесса Анторан, весь вечер поглядывала в сторону барона Сержа де ла Шин. Да, она тоже присутствовала на Зимнем королевском балу. Запрета на посещение балов в обязанностях у нее не было. А ей очень хотелось похвастаться перед своими сверстницами, с которыми ей доводилось общаться еще до поступления в жрицы, о том, что она стала хранителем «Утренней звезды». Но первое разочарование ее ждало при общении с тетей, княжной Маглен, которая, с презрением глядя на нее, произнесла, что не стоило ей уподобляться черни. А затем, немного подумав, добавила, мол, чему удивляться, сказывается наследственность. Альва-Мари до боли закусила губу и, повернувшись, отошла, еле сдерживая слезы. Жаль, нет уже бабушки, она бы подсказала, как себя вести, и уж точно никогда и никому не дала бы ее обижать. Ну а потом она еще увидела на балу Сержа, как именовала его про себя. Наблюдала, как он, стоя у колонны, что-то пил мелкими глотками, по всей вероятности сок, а еще ей показалось, что он с тоской осматривает зал. Интересно, столько разного вина, а он сок пьет, фи-и-и, сморщила она носик под вуалью. Наверное, бароном он стал недавно, она что-то такое слышала, и как простолюдин привык пить пиво, подумала она и отвернулась. Чтобы через мгновение снова не спускать с него глаз.

Видела она, как к нему подошла графиня Интерборг, начала о чем-то с ним говорить, а потом, уцепившись за его руку, куда-то его потащила, при этом он ей что-то рассказывал, а она очень заразительно смеялась. Что эта белобрысая лахудра вокруг него вьется, это ее, Альва-Мари, и только ее Серж! У Альва-Мари даже слезы на глаза навернулись от обиды, а потом накатила злость. Да кто он такой, что он себе позволяет, как он смеет, думала она.

Она уже направилась к нему, чтобы… чтобы все ему высказать, и вдруг остановилась от пришедшей ей в голову мысли. А кто ты ему такая, да и что ты можешь ему сказать? Не помнишь, как ты его оттолкнула, даже не соизволив спокойно поговорить и объяснить все, что с тобой произошло? А клятва хранителя для тебя тоже уже ничего не значит? Все это, словно ушат холодной воды, отрезвило ее. Она вдруг заметалась, не зная, что делать. И тут заметила обеспокоенный взгляд отца, собравшись, она нашла в себе силы помахать ему рукой, вроде бы ничего не произошло. А в это время сердце разрывало ее грудь и плакало горькими кровавыми слезами.

Все-таки ей удалось справиться с собой, и она осталась просто наблюдать за происходящим. Вот он собрал вокруг себя толпу, и все они весело смеются, вот он снова прогуливается с этой… с этой графиней.

«Ну наконец-то она его оставила и пошла танцевать, ха-ха-ха, плясунья кривоногая». Альва-Мари не знала, какие ноги у графини, но почему-то ей хотелось, чтобы были обязательно кривые.

«Вот погоди, увидит Серж твои ноги и бросит тебя, так тебе и надо», – думала девушка.

Когда она увидела, что Серж о чем-то заговорил с группой молодых дворян, среди которых были сын герцога южной марки и этот мерзкий убийца баронет Замис де Папер, ее сердце тревожно забилось. Все вокруг знали, что этот Замис убивал людей за деньги и никто не мог с ним справиться. Он никогда не нарушал правила дуэли, но и не щадил своих противников. Боги, он же убьет его, что же делать, снова всполошилась она.

Вдруг ее кольнуло в районе груди, где находилась «Утренняя звезда», и по телу разлилось приятное умиротворяющее тепло, она стала вдруг успокаиваться, словно кто-то большой и знающий шепнул ей, что все будет хорошо.

Глава пятнадцатая

Утром я тщательно выбрился и умылся, надел чистое исподнее, белую шелковую рубашку, затем уже ношенный и обмятый колет. Надо, чтобы руки были свободными, а грудь и спина в тепле, все-таки на улице не май месяц. Затем проверил мечи, пусть я и полировал их почти каждый день, и смазывал, но все равно посмотрел, чтобы не подвели в нужный момент. Все было нормально, и я, запрыгнув в седло подведенного мне конюхом Хитреца, отправился навстречу своей судьбе.

Прибыл я где-то минут за пятнадцать до начала схватки, на ристалище уже были наши секунданты и довольно много зрителей, которые все прибывали и прибывали. Развлечений в это время мало, вот народ и тянется к «прекрасному», будь это хоть сожжение лекарки, или казнь «колдуна», или дуэль двух аристократов.

Баронет Кальв Альтерус, увидев меня, подошел и приветствовал небольшим поклоном головы.

– Рад вас видеть, барон, хотел бы вас предупредить, что Замис сразу, без разведки, кидается в атаку, он очень быстр, и это один из его козырей. Думаю, если суметь затянуть бой, то он выдохнется, и тогда еще что-то можно будет сделать, правда, еще ни один бой не продлился более двух минут.

– Спасибо вам, баронет, за участие, – проговорил я, – что же, прислушаюсь к вашим советам.

Я заметил, что баронет смотрит на меня с сожалением. Они тут что, похоронили меня все уже, а ведь он видел мою дуэль и сам со мной скрещивал оружие. Я же на удивление был очень спокоен, нет, я не был самонадеян, я просто был спокоен и сосредоточен.