Последний контакт

Герметичная дверь кают-компании отсекла все посторонние шумы, Сопкин остался с Валерией Мирской наедине. Девушка по-прежнему сидела в дальнем конце отсека, сжавшись в комок, и смотрела в одну точку. Сопкин с минуту наблюдал за ней. Что же произошло с бедняжкой? Выглядела она так, словно рассудок навсегда покинул её. Лязгнул затворный механизм, в отсек просунулась голова Аллы Марр — она принесла стакан воды. Сопкин поблагодарил пилота, взял воду и вновь запер за собой дверь.

— Валерия, — тихонько позвал он, медленно подходя к девушке. Та наконец оторвала взгляд от пустоты и посмотрела на Сопкина снизу вверх. Сейчас она напоминала насмерть перепуганную девочку. Ни намёка на сильную, волевую женщину-медика, какой знал её капитан.

— Выпейте, полегчает, — он встал перед девушкой на колени и протянул ей стакан. Та недоверчиво посмотрела на воду, затем расцепила руки и попыталась её взять.

Руки медика тряслись. Она поднесла стакан к губам, разлив половину, но не смогла сделать и глотка, лишь зубы заклацали по пластику. Она боится, понял Сопкин. Этот ступор вызван страхом, нет, не страхом даже — ужасом. Понимая, что не может совладать с эмоциями и унять дрожь в руках, Мирская пришла в ярость. Она отшвырнула от себя стакан и вперилась в Сопкина таким ненавидящим взглядом, что капитану пришлось даже отстраниться от неё.

— Успокойтесь, Валерия. Что произошло?

Ярость, похоже, поглотила всё сознание девушки.

— Это всё ты! — прорычала она. — Ты нас притащил на этот проклятый корабль! Вы все позарились на деньги, и теперь… — в отчаянии она бросилась на Сопкина, стараясь дотянуться до его глаз, но капитан был к этому готов. Он постарался расслабить ладонь, поскольку понимал — мужская пощечина хрупкую девушку может и в нокаут отправить. Попал он здорово, хлёстко. Голова Мирской мотнулась, вслед за ней дернулись волосы, убранные в хвост. Такого она явно не ожидала.

— Товарищ медик, потрудитесь взять себя в руки! — грозно сказал капитан, поднимаясь с колен. — Вы всё ещё в моём подчинении, и устав обязывает вас выполнять все мои приказы.

Мирская смотрела на Сопкина так, словно впервые его видела. Такой взбучки она явно не ожидала. Несмотря на то, что капитан бил даже не в полсилы, из глаз всё равно посыпались искры, щека горела. Как ни странно, но это подействовало. Девушка огляделась — то ли ища защиту в лице других членов экипажа, то ли для того чтобы убедиться, что её истерику никто больше не видел. Затем она вновь перевела взгляд на Сопкина и разревелась.

— Ну, будет, будет! — начал он её успокаивать. — Это стресс, Валерия, вам ли не знать. Простите, но по-другому человека из такого ступора вывести не получится.

Капитан уселся рядом, обнял дрожащую всем телом Мирскую, и та, видимо, понимая, что он желает ей только добра, уткнулась в его плечо. Слёзы градом катились из её глаз, впервые за всю свою жизнь Валерия разразилась настоящей истерикой. Она не могла ни слова вымолвить, нарастающая дрожь и невозможность сделать нормальный вдох заставляли её заикаться.

— Я н-не по-нни-мма-ююю…. — выла девушка, сотрясаясь в очередном приступе рыданий. — Н-ни- ч-чего н-не п-по-ни-ммаююю… Т-так н-не может б-быть…

— Спокойно, спокойно, Валерия, — Сопкин прижимал её к своей груди и гладил горячей ладонью по затылку. — Тише, тише, поплачьте. Вам станет легче. Тише, спокойнее. Вдох-выдох, вдох-выдох. Дышите, Валерия, дышите.

Девушка оставила свои попытки заговорить, понимая, что сама себя распаляет, и наконец разрыдалась по-настоящему. Женскому организму действительно легче выпустить пар именно таким образом. В отличие от мужчин, замыкающихся в себе при любой стрессовой ситуации, женщина может позволить себе это проявление слабости. Природа наделила женский организм этим свойством и научила женщин пользоваться слезами и как оружием, и как лекарством от душевных болезней. Сопкин это понимал, а потому не торопил её. Пусть выплачет всё, что накопилось. Быть может, ничего там и не произошло, просто вся эта ситуация — близость смерти, эвакуация на чужой корабль, открытый космос за переборками, а тут ещё и этот труп — довела девушку до нервного срыва. Конечно же, она не выдержала. И она не последняя, кто вот так выражает свои эмоции. Наверняка и Алла Марр сломается, и Балычев, и геолог Васильев. Подумав о геологе, Сопкин улыбнулся. Если бы ему довелось делать ставки на то, кто сломается первым, он поставил бы на геолога. Надо же, ошибся. Впервые в жизни.

Тем временем Мирская уже приходила в себя. Рыдания прекратились, и она, словно опомнившись, резко отстранилась от капитана.

— Какая же я дура! — воскликнула она, утирая рукой слезы. — Надо было доложить по форме, а я реву, как баба.

— Вы и есть баба, — позволил себе пошутить Сопкин. — Ну, полно, пришли в себя?

Мирская с готовностью кивнула.

— Тогда докладывайте. Что там случилось?

— Ох, капитан, думаю, лучше показать.

Сопкин засомневался.

— Учитывая ваше состояние, неужели вы хотите ещё раз туда вернуться?