Последний мужчина

— Куда годить-то? — возразил отставной олигарх. — Ночь не резиновая. Злодействуем, как уговаривались. Будем бдить, а не бздеть. Ворвертс!

И троица через кусты в полуприседе отправилась искать приключений на отдельные неуёмные места свои.

Приблизившись к особняку, Тверизовский зарядил монтажный пистолет, тщательно прицелился и выстрелил. Гарпун практически бесшумно вылетел из гнезда и с глухим шлепком присосался точно над отверстием приточной вентиляции четвёртого этажа.

— Айк, проверь, — распорядился вожак.

— Угу, — ответил тот.

Боксёр подёргал тросик, экзаменуя устройство на надёжность, а затем повис на нём — присоска пристала намертво. Тогда экс-олигарх встал в небольшую люльку подъёмника, держась за туго натянутый трос руками с предусмотрительно надетыми на них перчатками, и приглушённно скомандовал: «Вира, старина!». Айсон включил таль, и Тверизовский медленно поплыл на верхотуру.

Четверть минуты спустя он поравнялся с вентиляционным окном, и Айк нажал на красную кнопку с надписью «стоп». Лебёдка замерла, а бывший магнат завис напротив лаза. С декоративной решёткой и вентилятором, вопреки собственным прогнозам, диверсант провозился весьма долго, осторожно взламывая их ломиком. Его компаньоны уже начали нервничать, когда проныра подал им условленный знак, а сам полез в образовавшуюся узкую дыру подобно мальчишке-форточнику.

Проникнув внутрь, хитроумный зелянин плоскогубцами открутил крепёжные барашковые гайки на оконной раме и распахнул створку бронированного стекла.

Следом за ним в люльке поднялся Айсон вместе с пультом, чтобы сверху управлять подъёмом Фомкина, дабы не оставлять внизу посторонних субъектов и предметов. Пока операция развивалась удачно. Настал черёд подниматься Фомкину. Ему для третьей «ходки» опустили люльку, когда случилось непредвиденное…

4

Купидончик Крэк, за нерадивость пониженный в должности, сидел в кабинете на третьем этаже и с помощью косметики приводил в порядок незажившее личико. Он досадовал на босса, который, словно предчувствуя что-то, ввёл утомительные ночные дежурства. Мало того, Бонз лично звонил каждый час, а также периодически направлял на объект с инспекционной проверкой лизоблюда Рубби, подсидевшего сослуживца.

Красавчик заканчивал класть на лицо основу из голубого крема, как вдруг до его ушей снаружи здания донёсся глухой стук. Крэк насторожился. Он бережно сложил приборчики в косметичку и для очистки совести вышел в коридор. Там было пустынно, так как взвод роботов согласно постовой инструкции сосредоточили на наиболее уязвимых первых двух этажах.

Проходя мимо одного из окон, дежурный машинально бросил

взгляд на улицу и остолбенел: за бронированным стеклом покачивался трос. Таутиканин попытался отвинтить барашковые гайки на окне, чтобы выглянуть наружу, но те, затянутые железной рукой Рубби, ему не поддались.

Тогда красавчик спустился вниз. Он наказал киборгам никого из посторонних не впускать, а сам вышел на улицу.

Тем временем отчаянно трусивший Фомкин, не переносивший высоты, уже ступил неверной дрожащей левой ногой на люльку, спущенной ему Айком, как вдруг различил хлопок входной двери последнего таутиканского острога, а вслед за тем — звуки шагов. Хакер стремглав, проворнее нюськи, юркнул в кусты. Припав к земле, он увидел Крэка, вывернувшего из-за угла. Тот, попав со света в полумрак, вышагивал, подслеповато щурясь. Он явно не ориентировался на местности, так как не заметил люльки и зацепился за нёё ногой.

Запнувшись, горемыка Крэк со всего маху шлёпнулся оземь многострадальным и тщательно оберегаемым личиком. Причём высокий кивер свалился с его макушки, а каблуки-ходули автоматически отстегнулись и с лязгом отлетели прочь. Досадное происшествие разом укоротило красавчика на одну треть.

Отлёживавшийся в кустах Акакий Талалаевич был немало поражён и испуган метаморфозой, происшедшей с бедолагой-этиком. Хакер от удивления аж непроизвольно и очень широко разинул рот и икнул, приняв кувыркающийся кивер за отломившуюся голову младшего этика, а громко «отстрелившиеся» ходули — за обломки его конечностей.

Ужас трусоватого старикана многократно усилился потому, что одна из отстегнувшихся ходулей пребольно стукнула его по лбу, а «безголовый» и «безногий» Крэк, которому по всем канонам полагалось быть трупом, принялся ругаться и ползать в поисках разлетевшихся причиндалов. Сметливый Фомкин, оправившись от первоначального оцепенения, поспешил незаметно подбросить ходули из зарослей на тропинку.

Пока Крэк, непредсказуемо оказавшийся матерщинником, по степени таланта не уступающим Тверизовскому, на чём свет стоит, по-древнетаутикански поносил Бонза и Рубби, суля их в ближайшем будущем превратить в женщин, Акакий Талалаевич попробовал закрыть собственный рот, и тем самым «заткнуть пасть» разоблачающей его икоте. Слава Всевышнему, что брань младшего этика заглушала «речь утробы» хакера. И тут старик обнаружил, что он вывихнул нижнюю челюсть, и ни в какую не может свести её заодно с родимой верхней челюстью.