Последний мужчина

— Что будем делать? — озадачил всех Айк, вставая в боевую стойку. — Хряпать по сопатке?

— Уймись! — осадил его приятель. — Их же, вражин, десятков пять будет. Да и Руби с бластером. Смываться надо. Только, как и куда?

— Через чердак, — подсказал им спасатель Нас, выглядывая из дальней комнаты. — На седьмом этаже чердак. Оттуда по крыше — к другому зданию. Там пожарная лестница.

— Айда! — выкрикнул отставной олигарх. — За мной. Айк, не забудь диск.

Бросив Наса, троица кинулась по лестничным маршам на верхотуру здания. Люк, ведущий на чердак, оказался закрытым на замок. Но Айсон так саданул его своей чугунной головой, державшей и не такие удары, что крышка слетела с петель.

Из чердачного помещения зеляне выбрались на крышу и, чуть проскальзывая подошвами обуви по наклонной поверхности кровли, кинулись к противоположному краю. Айсон первым поспел к старому аварийному переходу на крышу соседней высотки. Он измерил взглядом пропасть и похолодел: предстояло преодолеть над бездной полтора десятка метров по жиденькой лестнице шириной в полметра, не снабжённой даже перильцами. У подоспевшего за ним Тверизовского тоже пересохло в горле от предстоящего экзамена.

Опальный олигарх растерянно оглянулся, ища другой выход, но его не было. Он увидел трясущегося от перенапряжения Фомкина, который полз по крыше на четвереньках с выпученными от ужаса глазами. «Шибче, развалюха!» — взвизгнул от злости и безысходности Тверизовский.

Добравшись до приятелей, хакер перевёл, было, дух, но тут же его физиономию вновь залила мертвенная бледность от вида бездны. Рот его перекосило до такой степени, что нижняя челюсть снова забалансировала на грани вывиха.

— Вперёд, Айк! Ворвертс! — голосом мертвеца просипел командор тройки.

— Да, сэр! — подтвердил усвоение команды боксёр, входя в клинч с судьбой. Возможно, в свой финальный клинч.

— И ты вперёд, Балалайкин! Ворвертс, — почти в просящей интонации обратился «имперский старикан иерейского разлива» к худосочному дедуле.

— Я не пойду! — взвизгнул дистрофик Фомкин, пятясь на четвереньках, подобно раку.

— Надо, Педя, надо! — подталкивая его, изрёк Борис Абрамович фразу из фильма собственного и теперь уж точно невозвратного детства.

— Я не могу!..Мне страшно! — плашмя припал к крыше, стремясь слиться с ней, бедный Акакий Талалаевич.

— Вперёд, скотина! — потеряв терпение, заорал Тверизовский, хватая труса за шиворот и таща его к краю пропасти. — Вот из-за таких педиков мы вечно и ляпаемся во всякое дерьмо!

— Оставьте меня! — по-детски заплакал Фомкин, скребя по кровле ногтями и обдирая пальцы в кровь. — Мне страшно!

— Погоди, Бо! — остановил олигарха Айсон. — Надо не так. Балалаевич, — ласково позвал боксёр хакера. — Не бойся. Смотри.

И Айк двинулся вперёд, а затаившие дыхание друзья следили за ним. Бравого рубаку ринга чуть качнуло на середине головокружительного перехода, но не более того. Благополучно преодолев инфернальную пропасть, он вскарабкался по покатому склону кровли соседнего здания и с победной гримасой подбадривающей свирепости оглянулся на соратников. Однако…

…Однако те и не думали следить за ним. Они смотрели в противоположную сторону. Пара беглецов с одинаково перекошенными лицами уставились на Рубби, который встал на «тропу войны». Тот грузно перебирал по крыше короткими до уродливости, но чрезвычайно мощными, членистыми конечностями и на ходу наводил на беглецов бластер.

— Вульвец подкрался незаметно, — в покойницкой интонации просипел отставной олигарх. — Теперь ты понял, доходяга злотрясучая, что из-за тебя мы вляпались в эдакое дерьмо?! — пригвоздил он Фомкина к «вечному столбу позора». — Из-за тебя вульвец и нам, и Ромахе…

Хакер не отвечал ему. Он загипнотизированным кроликом взирал на монструозного коротышку. Для него все судьбы мира сошлись сейчас на этом чудовище с гиперболоидом.

Рубби самодовольно скалился, настигнув врагов. Он предвкушал миг кроваво-приторной вендетты и собственного торжества. Впрочем, он не удостоил Тверизовского или Фомкина хотя бы каплей внимания. Для него смысл бытия воплотился в Айсоне, ибо тот сжимал в руках драгоценный диск. Ибо именно Айк учинил коротышке обидную флуктуацию. Рубби это шакальим нутром чуял.

Инфернальный преследователь хищно осклабился и навёл бластер на боксёра. И тут и для Айсона, и для предводителя стариковской ватаги, и для хакера прояснилась главная цель коротышки.

— Беги, Айк, беги! — сквозь перехваченный сип, зычно прорезался голос у Тверизовского. И он уже захлёбывался злобой на бестолкового приятеля, соляным столбом застывшего по ту сторону бездны. — Беги тебе говорят, безмозглая чернозадая скотина! Диск спасай! Ди-иск!

Фомкин ничего не орал. Он просто метнулся наперерез лучу смерти, полыхнувшему из ствола бластера, восстав между убийцей и Айсоном. Он искупил трусость, приняв на себя залп энергии. Он превозмог-таки извечную и постыдную немужскую слабость, пусть и перед самой своей кончиной.