Последний мужчина Джоконды

Трое далеко не профессиональных музыкантов, тоже жителей Деменци, пусть чуть–чуть и попадающих мимо нот из–за количества выпитого с утра вина, все же сумели сыграть вальс на аккордеоне, скрипке и мандолине, под который обязаны были станцевать молодожены. А потом на радость селянам вдарили веселую тарантеллу, без которой не обходится ни одно итальянское застолье.

Сельский мэр, повязанный официальной трехцветной лентой, торжественно поздравил молодоженов и всю деревню Деменци с появлением еще одной семьи, а потом под одобрительные вопли пирующих выпил залпом огромный бокал крепкого домашнего вина из погребов Сильвано.

Все пели, танцевали, выпивали и чествовали молодых. Винченцо вышел из–за стола, не в силах одолеть огромное количество яств и вина, и стоял, опираясь плечом о столб, поддерживающий навес над крыльцом. Улыбка не сходила с его лица, хотя весело ему почему–то не было, но нужно было умудриться не испортить веселье остальным. Странное чувство, когда вроде бы вернулся в родительский дом, но ощущаешь, что это уже не твой уголок. Он тебя уже не принимает, хотя все домашние тебе и рады, и даже счастливы, что ты здесь, рядом, а не за тридевять земель. Все вокруг вроде бы и твое, родное, но одновременно уже и чужое. И из этого осознания рождается ощущение ненужности и одиночества. Грустно. Да еще и свадьба, пусть и родного брата, за которого ты безмерно рад, все же прибавляет чувству одиночества дополнительные баллы. Но надо улыбаться.

Марко, подойдя вплотную, горячо зашептал прямо в ухо:

— Посмотри на подружек невесты. Там, справа, с нашей Конкордией стоит. Видишь?

Винченцо завертелся, выискивая взглядом то, о чем говорил брат.

— Да, не верти ты головой, как флюгер. Найди глазами Конкордию. Ну? Увидел?

Увидел. Рядом с сестренкой стояла девушка с распущенными светлыми волнистыми волосами. Голубое платье по щиколотку с закрытым воротом, и накинутый на плечи широкий шелковый шарф немного темнее платья. В тоненьких ручках девушка держала соломенную шляпку, увитую лентами. Девушка, не моргая, смотрела прямо на него.

— Ну, слепец, — уже не шепча, рыкнул Марко. — Видишь?

— Да, — ответил Винченцо. — Кто это?

— Кто? — изумился Марко. — Ты что, в своем Париже совсем одичал? Это же Франческа Тоцци. Не узнал? Кстати, старик Донато умер в прошлом году. Франческа осталась с матерью и братом. Иногда прибегает к нам поболтать с Конкордией и Сильвией. О тебе, спрашивала. Правда, не у меня, а у сестер.

Винченцо уже не слушал брата. Мыслями он был на плотине у старой мельницы,

и вспоминал, как они с маленькой большеглазой Франческой давали ту смешную клятву в верности друг другу. Вспомнив, он улыбнулся. И девушка, в которой невозможно было узнать ту малышку, требовавшую от него клятву, да еще желавшую скрепить ее кровью, тоже улыбнулась ему в ответ.

Франческа обернулась к Конкордии и что–то быстро–быстро сказала ей, а затем еще раз глянула в его сторону и быстро убежала со двора. Конкордия ошарашенно посмотрела ей в след, и, покачав головой, подошла к брату.

— Винченцо! — заявила она совсем даже не тихо, уперев кулаки в бока. — Франческа будет тебя ждать завтра на вашем месте в полдень. Она сама мне это только что сказала. Что за дела, братец, у тебя с моей подружкой?

Марко многозначительно кашлянул и пихнул в бок Винченцо.

— А ты молодец, братишка! — хмыкнул Марко и, демонстративно насвистывая какой–то развеселый мотивчик, удалился, прихватив с собой упирающуюся сестру.

4

Старая мельница оказалась еще более запущенной, чем раньше. Воды в запруде у плотины было еще меньше. Колесо уже не крутилось. Не смотря на середину дня и жару, никто не купался и не нырял, показывая свою мальчишескую удаль. Лишь ракита все так же молчаливо нависала над водой и предлагала свой ствол людям в качестве скамьи.

Винченцо, хоть и старался прийти пораньше, но все же оказался не первым. Место на стволе ракиты было уже занято. Франческой. Она сидела, прижав колени к груди руками, и смотрела на темную воду.

Шум падающей с плотины воды скрыл его шаги и поэтому, когда он позвал ее по имени, она подпрыгнула от неожиданности.

— Франческа, — повторил он, вскинув руки и давая ей понять всем своим видом, что совсем не хотел ее пугать.

Она постояла на раките несколько секунд, приходя в себя, а затем вдруг бросилась к нему и прижалась всем телом, обняв его с такой силой, словно боялась отпустить и потерять снова. Через пару минут, а, может, через вечность, она ослабила объятия и отпрыгнула от него, словно обжегшись. И тогда он смог рассмотреть ее получше.

Неужели это та самая маленькая девочка Франческа? Он не верил своим глазам. Та маленькая девочка с озорными глазищами и твердым характером, что когда–то любила рассматривать его рисунки и слушать истории, которые он пересказывал ей из прочтенных книг.

— Ты вернулся, — сказала она, то ли вопросительно, то ли утвердительно. — Ты вернулся, как обещал.

Вдруг в ее глазах появилась влага и сквозь слезы она спросила, почти выкрикнула:

— Надеюсь, ты не женился там на другой.