Последний оплот моего бессмертия (СИ)

Как вообще это кольцо попало к Тому? Какое отношение он имеет ко всему этому семейству? И почему так совпало, что ее видения начались чуть ли не с первого дня ее знакомства с Томом? Вот только стоит ли спрашивать об этом его самого… Вряд ли, по крайней мере, пока.

А потом мысли Джеки обратились к ее собственной семье. Ее охватило чувство вины: родители наверняка уже подняли на ноги полмира, пытаясь ее разыскать. Наверняка, Криспин положит все силы на то, чтобы ее найти. А она здесь, в маггловской деревушке Литтл-Хэнглтон, сидит у стола и пытается понять, как она вдруг оказалась в самой гуще каких-то удивительных вещей.

Пальцы нашли медальон и привычно сжались вокруг него. Может быть, Меропа сама даст ей подсказку? Джеки закрыла глаза, пытаясь призвать видение силой воли. Естественно, ничего не получилось, но она и не ждала, что все произойдет по ее велению.

Тогда она вздохнула, налила в круглую толстостенную чашку чаю из такого же прелестного деревенского чайничка и устало прилегла на постель.

И все случилось.

… Загорелая рука с длинными тонкими пальцами вернула Меропе стакан, осушенный до дна. Интересно, какой вкус и аромат приобрела для него амортенция? Она все никак не могла осмелиться и поднять глаза. Даже теперь, когда бояться уже нечего, когда все уже сделано, когда…

Долгий протяжный вздох долетел до нее сверху, точно дуновение ветра.

— Тебя зовут Меропа, верно? — спросил всадник, соскакивая на землю легким, гибким движением. У нее перехватило дыхание.

— Да, — ответила Меропа, через силу поднимая голову, чтобы встретиться взглядом с тем, ради кого все это и затевалось. Длинные загорелые пальцы прошлись по ее щеке, стирая катящиеся слезы. Как же он был красив — пронзительно, до боли красив. Меропа всхлипнула в последний раз.

Джеки уже привыкла к тому, что вместо возлюбленного Меропы ей всегда видится лицо Тома. Это даже было к лучшему — сейчас, когда человек с лицом Тома склонился к губам Меропы и прижался к ним своими, еще влажными после выпитой амортенции, губами, Джеки не захотелось отвернуться.

— Почему я раньше не знал, какая ты красивая? — спросил возлюбленный Меропы, а на Джеки в это время смотрели влюбленные глаза Тома. Это было что-то новенькое. Не в воображении, а в реальности он никогда на нее такими глазами не смотрел. Может быть, такой побочный эффект у амортенции… На самом деле, ей больше нравилось выражение глаз настоящего Тома — у этого, воображаемого, взгляд был совсем пустой. По-телячьему влюбленный, гордый, надменный — но пустой, стеклянный.

Меропа ничего не ответила. Слезы все так же катились по ее щекам, и Джеки вдруг страшно остро ощутила и поняла — Меропе так больно от того, что все это как будто не взаправду. Это амортенция, это сила зелья, которое она сварила, это — только иллюзия, и если он не выпьет новую порцию, то скорее всего…

— Я тебя люблю, — сказал воображаемый Том, улыбаясь до ушей. У настоящего была совсем другая улыбка — тонкая, едва уловимая, таящаяся в уголках рта, в почти незаметных ямочках на щеках.

Тогда Меропа взяла его за руку и повела за собой. Он пошел следом, покорный, радостный, как будто поведи она его за собой на костер — он пошел бы без раздумий и сомнений.

Она провела его в ту самую комнату — там кровать была застелена страшным, серым, но хотя бы относительно чистым бельем. Возлюбленный с лицом Тома проявил инициативу мгновенно, чуть только увидел постель. Он развернул Меропу лицом к себе, прижался к ней всем телом, запрокинул назад ее голову и принялся целовать, слегка прикусывая ее губы и глухо постанывая. Джеки ощутила, как тело Меропы ответило на его страсть, как уже знакомый жар нарастал внизу живота и между судорожно сведенных бедер.

Меропа со странной и пугающей готовностью доверялась его горячим ласкам, как будто в точности знала, что должно произойти. Джеки вдруг заподозрила нечто… и волна дурноты подкатилась к ее горлу. Святое небо, неужели Морфин дошел и до этого?..

Но ей не суждено было узнать ответ. Возлюбленный Меропы склонился над нею, развел в стороны ее бедра и…

— Том, — прошептала Меропа и Джеки вместе с ней.

Том? Да какого черта?

Видение сменилось новым.

Меропа стояла перед высоким, слегка наклоненным зеркалом в опрятной, нарядной комнате с широким окном и оборчатыми занавесками. За окном туманился серый, теплый день, и на ней было голубое платье в белый горошек. Она была почти хорошенькой сейчас — волосы аккуратно причесаны, лицо умытое и сияющее, и платье удивительно хорошо освежало ее резкие, тяжелые черты.

Самый подходящий момент, чтобы… дверь распахнулась, и в комнату ворвался — ну конечно же, воображение снова использовало его лицо — Том. Он был растерян, напуган, подавлен — и еще тысяча эмоций отразилась на его неповторимо-изысканном, бледном лице. Меропа быстро обернулась к нему от зеркала и невольно сомкнула руки чуть ниже талии, как будто готовясь сказать ему что-то очень важное.