Последний оплот моего бессмертия (СИ)

Охотник, конечно же, их не видел, не слышал, даже не подозревал об их существовании. Белая с рыжими пятнами собака бежала за ним по каменистой осыпи. Том мигом развернул Джеки спиной к себе, лицом к ничего не подозревающему человеку. Стиснув ее запястье рукой, в которой была палочка, он направил ее в спину удаляющемуся охотнику.

— И… Авада Кедавра! — произнес Том негромко, но очень отчетливо. Джеки видела, как зеленый луч вырвался из его палочки и ударил жертву в спину. Она вскрикнула, как от боли, но все было кончено. Испуганная собака метнулась прочь, но Тома интересовал только ее хозяин.

— О да, — сказал он, прижимая Джеки к себе, преисполненный сладострастной жадности.

Он глубоко и прерывисто дышал, не то от наслаждения, не то от боли. Джеки еще никогда не чувствовала в его руках такой судорожной, непреодолимой силы. Она поняла, что при всем желании не вырвется из этого объятия… да и не хотела, по большому счету.

Лицо Тома побледнело, глаза закатились, как будто он и впрямь переживал не то острейшее блаженство, не то нестерпимую боль. Протяжный стон сорвался с его губ, а потом он еще сильнее сжал ее руку, в которой до сих пор лежал злосчастный медальон, и повернул ее ладонью кверху.

Медленно опустив голову, Том коснулся реликвии своего рода волшебной палочкой, которая как будто слегка дымилась. Медальон подпрыгнул и открылся, и Джеки впервые увидела его половинки изнутри — неглубокие чашечки с холодно-зеленой шелковой подкладкой. Дымок стал гуще, сплотился в серебрящееся облачко и легко соскользнул с кончика в выстеленные шелком чашечки. Как завороженная, Джеки следила за тем, как он колышется там — мирный, легкий, искристый. Как будто пара красивых темных глаз мелькнула в дымке и исчезла. Медальон сам собой захлопнулся, и Том издал еще один протяжный стон, полный удовлетворения.

— Моя Синистра, — прошептал он, глядя на нее полными огня и страсти глазами. — Теперь ты навеки моя. Еще немного, совсем немного… удача сопутствует мне, Лорд Волдеморт готов стать величайшим из всех живших и живущих в этом мире.

— Что… что ты сделал? — всхлипнула Джеки, чувствуя, что соскальзывает в пропасть, медленно, но неизбежно. Смерть тети Хепзибы, семьи Реддлов, этого ни в чем не повинного человека — даже всего этого оказалось недостаточно, чтобы она оказала сопротивление, попыталась остановить Тома, сбежать — да что угодно.

— Создал еще один крестраж, — ответил Том, чрезвычайно довольный собой, счастливый, торжествующий. — Еще один хранитель моей души и моего бессмертия. О, моя Синистра, тебе только предстоит познакомиться с глубинами темных искусств, с могуществом, которое они могут подарить, и с бессмертием, которое само идет в руки тому, кто его жаждет.

Однажды, моя прекрасная Синистра, я попрошу тебя о самой большой милости, которую ты можешь оказать Лорду Волдеморту. Я попрошу тебя стать сосудом для последней части моей души — о нет, не каждому достается такая необычайная честь.

— И для этого потребуется… снова потребуется… — начала Джеки, но не смогла договорить. В голове до сих пор не укладывалось, что Том может кого-то убить. Что уже убил. Прямо сейчас, на ее глазах — и тело бедного охотника еще, наверное, не остыло.

— Да, — мягко ответил Том. — Только так можно создать крестраж. Только так можно расщепить свою душу и посадить ее в избранный сосуд.

Кольцо, чаша, медальон, та книжица, которая еще лежит у Тома в саквояже, — четыре убийства, самое меньшее. Но он не собирается останавливаться, ему нужно еще. Сколько еще? И кто падет жертвой в этот раз? Может быть, Том захочет испытать ее преданность и заставит ее убить кого-то знакомого? Дорогого? Родного? Может быть, маму или отца? Может быть, Криспина?

Том не торопил ее и ни к чему не принуждал. Он просто мягко прижимал ее к себе, и от этого так сладко кружилась голова, так часто билось сердце, как будто множества поколений существовали в мире с единственной целью — подарить ей этот момент счастья, подарить ее саму Тому Марволо Реддлу, Лорду Волдеморту.

Где-то далеко внизу залаяла собака. Звонкое эхо разнеслось по скалам. Звук стремительно приближался, стали слышны голоса, шаги по осыпающемуся щебню. Тома протянул руку к лежащему на земле саквояжу, и тот сам захлопнулся и взмыл в воздух. Снова эта невероятная, безмолвная магия, для которой ему не нужна даже волшебная палочка.

Том бросил последний взгляд на Хогвартс вдалеке. Дымка таяла на солнце, и огромный величественный замок все яснее возвышался над покрытым снегом пейзажем. «А я так в нем и не побывала,» — внезапно подумала Джеки. Какая-то странная обреченность охватила ее душу, как будто смерть маячила перед носом.

Внизу, у крутого спуска, по которому убежал охотничий пес, замелькали тени. Том прижал Джеки к себе.

— Портус! — услыхала она. Что-то завибрировало, даже ее замерзшие ноги ощутили это жужжание. Снизу слабо и трепетно засветилось что-то голубое.