Последний оплот моего бессмертия (СИ)

Совсем смутившись, Джеки повесила мантию на заднюю стенку буфета и обернулась к столу. Том сел напротив и внимательно следил за каждым ее движением. Словно машина, она достала из буфета бутылку огневиски, два сияющих хрустальных стакана, и даже руки не дрогнули. Поставила в центр столика чашу с мелкими солеными крекерами, отмечая про себя каждое действие. Это немного помогало успокоить нервы.

А потом на миг замешкалась, отодвигая стул и отцепляя от кованого завитка свой подол. Когда она снова подняла глаза, на столе стоял небольшой третий стакан, наполненный чистейшей водой. В стакане красовался небольшой букетик фиолетовых гиацинтов.

Джеки вздрогнула от неожиданности.

— Как мило с вашей стороны, — тихо сказала она, садясь и украдкой вытирая об колени вспотевшие ладони. Том улыбнулся краем губ, слегка склонил голову, посмотрел сначала на цветы, а потом на нее из-под полуприкрытых век. Его поведение неуловимо изменилось, как будто сияющий белоснежный облик печального ангела слегка потемнел.

«Ни за что не признаюсь, что это мои любимые цветы, — подумала Джеки. — Ни за что. Вот только как он узнал?»

Не подавая виду, она откупорила бутылку и взялась разливать янтарно-желтую жидкость. Том глазами показал, что ему достаточно, едва только виски закрыл дно его стакана слоем толщиной в палец. Джеки никогда раньше не пила такого и слабо себе представляла, каков этот напиток на вкус, но налила себе ровно столько же.

— Прошу вас, — сказала она тихо. — Там нет ни яда, ни веритасерума… — А потом невесть к чему добавила: — Ни амортенции…

— Я не боюсь веритасерума, — так же тихо ответил Том. — Мне нечего скрывать.

«Амортенция» — слово повисло в воздухе и так и звенело у Джеки в ушах. Длинные пальцы Тома обняли стакан, и ей вдруг дичайше захотелось иметь при себе хоть каплю амортенции, хоть одну каплю… И ее щеки залились алой краской.

— Том, — вдруг сказала она. — Я не хочу попусту тратить ваше время и испытывать ваше терпение. Я позвала вас сюда не для того, чтобы угощать огневиски, хотя, и для этого, конечно тоже.

Джеки подняла голову и дождалась, когда и Том бросит на нее короткий взгляд своих темных глаз.

— Как я вам уже говорила, кажется, я уверена, что смерть тети Хепзибы была не случайной. Ее служанка Хоки была стара, но не настолько, чтобы перепутать ванилин с ядом. Она прислуживала тете Хепзибе во всем — насколько я знаю, Хоки накладывала заклинания на тетины хранилища… если бы она показала хоть малейший признак слабоумия или беспамятности, тетя бы моментально ее отстранила от этой обязанности. Я уверена, Том, что это была не Хоки!

Том слегка приподнял брови и сжал губы, а потом покачал в стакане мерцающий виски. Огненные шарики закачались под потолком, словно от дуновения ветра, и их свет поселил искры в его бездонных глазах.

Джеки поднесла свой стакан к губам и пригубила. Как будто жидкий огонь потек по ее горлу и разбежался по всему телу. Странное и волнующее дымное послевкусие осталось на языке.

— Я обратилась к вам, потому что вы кажетесь мне самым здравомыслящим и непредвзятым другом моей покойной тети, — продолжила Джеки, стараясь говорить самым проникновенным, самым мягким голосом, на какой только была способна. — Я надеюсь на вашу помощь…

— Чем я могу вам помочь, мисс Мэйфейр? — откликнулся Том. — Я буду рад содействовать, чем только смогу.

— Вы наверняка знаете, ведь тетя делилась с вами этими сведениями… в ее коллекции было нечто такое, ради чего ее могли убить?

— Несомненно, — ответил Том без колебаний. — И не одно.

Сердце Джеки прыгнуло. Она еще раз пригубила свой огневиски.

— Как вы думаете, Том… — выдохнула она, не в силах унять дрожь пальцев. — Как вы думаете, смерть тети Хепзибы была случайной?

— Нет, не была, — тихо ответил Том. — Я совершенно уверен, что она не была случайной.

Джеки едва не ахнула. Ее коленки неудержимо затряслись под столом. Том тоже отпил из своего стакана и снова провернул его в длинных красивых пальцах.

— Среди ваших гостей и родственников наверняка есть такие, которые говорят о том, что служанка ограбила вашу тетю и убила впоследствии, или наоборот, убила, а потом ограбила, не так ли, Джеки? — спросил он, внимательно глядя ей в глаза.

«Бертрана… да и не она одна…»

— На воре и шапка горит, Джеки, — сообщил Том. — Присмотритесь к ним повнимательнее, мой вам совет. Скорее всего, они это говорят не просто так. Повесить на служанку обвинение в краже после того, как ее уже обвинили в убийстве, проще простого.

Джеки в полном восторге смотрела на своего собеседника. Огонь крепкого напитка уже вовсю полыхал в ее жилах, и даже на его бледных щеках, казалось, выступил тонкий прозрачный румянец. Надо же, он говорит почти ее словами, как будто прочитал мысли…

Том допил свой виски, и Джеки сделала то же самое, не задумываясь о том, что и без того голова пошла кругом.

Гиацинты пахли так сладко и одуряюще, и Том… какой же он красивый, проклятье… и смотрит, так пристально смотрит на нее, и глаза так странно, так жадно блестят…