Последний оплот моего бессмертия (СИ)

«Смотри на меня, смотри на меня, » — медленно, завораживающе шептал кто-то в самой глубине ее головы, и она с готовностью подчинилась.

— Джеки! — вдруг донеслось из сада. — Джеки, где ты?

— Мне надо идти… — почти шепотом сказала она, понимая, что еще миг — и преграда в виде столика исчезнет, а ее губы окажутся прижаты к его полным губам. И она даже не была до конца уверена, кто стал бы инициатором этого шага.

Она встала, и Том поспешно встал вместе с нею. Огоньки под потолком погасли, и серебряный свет луны залил зимний садик.

— Я приказчик в магазине Боргина и Бёрка, — прошептал Том, и Джеки замерла, зачарованная блеском его глаз. — Вы всегда можете меня там найти…

— Джеки? — Мать отворила дверь, и Джеки торопливо устремилась ей навстречу, надеясь, что та не заметит Тома в темноте.

— Что ты здесь делаешь, милая?

— Ничего, мам, просто захотелось побыть одной.

— Понимаю… — Мама взяла ее за обе руки. — Потерпи до завтра, милая. Завтра это все закончится.

Джеки не хотелось ничего отвечать, не хотелось говорить о неприятном. Она увлекла маму прочь, напоследок оглянувшись назад. Том почти растворился в тенях, но она разглядела его бледное лицо и то, как он поднял руку, прощаясь.

========== 4. Наследство ==========

Джеки вошла в гостиную следом за матерью, ни на кого не глядя, только чувствуя, как преступно пылают щеки и губы. Длинные ряды стульев, словно в театре. И по рядам бежит шепот: «Хоть бы поискала черное платье! Нет, поспешила вырядиться в зеленое!»

Уж кто бы говорил. Ее простое темно-зеленое платье с длинными узкими рукавами и единственным украшением — серебристой змейкой пояса — выглядело куда скромнее и приличнее, чем буфы, рюши и воланы всех этих расфранченных дамочек, которые словно и не на похороны приехали.

Джеки молча села, незаметно сунула руку в глубокий карман, где лежала палочка, и приготовилась наслать проклятие обезъязычивания на каждую, кто еще раз раскроет рот.

Душеприказчик тети Хепзибы, невысокий человечек в темно-сером костюме в полоску, вышел вперед и встал за конторку, как распорядитель на аукционе. Джеки не слишком внимательно слушала его вступительные слова и печальные рассуждения о том, что все мы умрем. Здесь все казалось таким странным, душным лицемерием… что еще нового он может сказать?

Ее мысли то и дело возвращались к Тому и его словам. Кто больше всех говорил о воровстве? Кто больше всех пекся о наследстве? Бертрана… и еще несколько таких же старых сплетниц.

…надо было забрать гиацинты. Принести сюда и пусть бы судачили. Пусть бы гадали и говорили все, что им взбредет в голову…

А Том…

Сердце Джеки забилось чаще; от волнения распирало грудь. Она снова и снова вспоминала его голодный взгляд, странный и волнующий блеск его глаз в свете луны, и горячий поспешный шепот. Еще немного — и она бы узнала, каковы на вкус его губы, одетые в дымный аромат огневиски.

— … Теобальду Мейфейру, его жене Джанин и дочери Джеки, — сообщил душеприказчик и остановился для многозначительной паузы. Начало фразы ускользнуло от ее внимания, поэтому Джеки вскинула голову, только услышав последние слова.

Мама крепко сжала ее запястье.

— Мама?

— Тетя Хепзиба оставила нам этот дом, — прошептала мать уголком рта. Тем временем официальное лицо продолжило читать.

— Также мисс Джеки Мэйфейр я завещаю и предписываю передать лично из рук в руки медальон Салазара Слизерина!..

Гул прокатился по комнате. Кто-то беспрестанно ахал.

— Медальон Салазара Слизерина!.. — промолвил мужской голос совсем рядом. — Чего только не было у старухи Хепзибы!..

— Уж поверь мне, Мелькиор, — обиженно ответила какая-то женщина прямо з спиной у Джеки. — Мы многого не знали о нашей родственнице…

— Джеки! Ступай! — послышалось над самым ухом. Мама подталкивала ее в плечо. — Иди же, ну!

Только теперь до нее дошло, что нужно встать и принять наследство из рук исполнителя.

Тот бесстрастно вручил ей обтянутую кожей коробку с филигранной серебряной застежкой. Джеки растерянно приняла ее и осталась стоять, не понимая, что ей дальше делать.

— Поздравляю вас, мисс Мэйфейр, — учтиво сказал душеприказчик, чтобы занять паузу. — Весьма ценное приобретение.

Затем он, не зная, как еще намекнуть Джеки на то, что ей следует вернуться на свое место, скатал свиток.

— На этом все, уважаемые господа. Завещание оглашено и приведено в исполнение. Не смею вас далее задерживать.

— Погодите-ка, а что насчет чаши Хельги Хаффлпафф? — спросил кто-то из самых задних рядов.

— Этот предмет завещан лицу, не имеющему отношения к семье и сейчас здесь не присутствующему. Поэтому я не имею права о нем говорить, — спокойно ответил исполнитель, однако, засобирался быстрее, очевидно, стремясь как можно скорее уйти из эпицентра разгорающегося скандала.

Джеки замерла.

— Мистер Эджер?.. Последний пункт завещания… Он касается Тома Реддла?

Эджер замешкался, но мгновение спустя решился.

— Да, мисс Мэйфейр. Вы с ним знакомы?

— Да. Я сообщу ему о том, что тетя Хепзиба ему завещала…