Последний остров

Пожар – дело нешуточное. В ветреную погоду от одного подворья может полдеревни загореться, коль сразу зачин не притушить. Правда, все семь дворов на хуторе Кудряшовском стояли без тесноты, в вольготной обособленности, да и погода держалась ровная. Но все одно, многие нечаевские побежали на хутор. А там творилось что-то странное. Никто никого не звал на помощь, не спасал вещички, наоборот, хуторяне прятались по своим дворам, а возле пылающих пристроек и занимающегося чадным костром высокого, щеголеватого дома стоял с ружьем пьяный Антипов и кричал по-разбойничьему:

– Не подходи! Всех порешу!

У мостка через Полуденку нечаевских встретили ребятишки Овчинниковы – Сережка с Алешкой, похожие друг на друга как одноперстные ерши, и наперебой сообщили последние новости:

– В доме никого. Токо сам он…

– А тетка Глафира с Манькой еще вечорась с манатками на ручной тележке уехали по гренадерской дороге…

– Манька грит, в Троицк они, к родичам…

– Антипов нам прошлогоднюю телушку отдал за мамкины сережки золотые…

– А дом он сам поджег…

– И керосином обливал…

– Алешка сунулся доску заборную стибрить, так Антипов его по шее…

Раздался выстрел. Над головой провизжала дробь. Таня Солдаткина отпихнула ребятишек и побежала к пожару.

– Антипов! – кричала она и зачем-то размахивала над головою косынкой. – Это я! Ты что придумал, курья башка? Сейчас же брось ружье!

Антипов снова выстрелил наугад и скрылся за высокими воротами своего подворья.

– Сгоришь ведь, зараза!

– Не подходи к дому, Татьяна! Стрелять буду! Окончена моя служба тебе. Не подчиняюсь я боле советской власти…

Стал собираться нечаевский народ, выползли из укрытий и хуторские бабы с ребятишками, но к дому подходить боялись. Кому охота умирать от руки пьяного дурака. Судили да рядили издали:

– Вольготно пожил бандитский выродок.

– Бабу-то, поди, не с пустыми руками спровадил. На новом месте они с Манькой не хуже себе домину откупят.

– Живучи они, Антиповы. С каждой властью уживались.

– И каждую власть грабили.

– Ну, этот дограбился, мильенщик… Это же надо, такой дом собственноручно подпалить, а?

– У него не убудет…

На вислозадой пегой кобыле прискакал без седла уполномоченный милиционер Аркаша Гадалов по прозвищу Зарадибога, худой, длиннолицый и добродушный. Он кинул поводья подвернувшемуся Кузе Бакину, сутуля спину под непомерно широким форменным кителем, прошелся перед горящим домом.

– Так… – Гадалов сунул руки в бездонные карманы галифе, качнулся с носка на пятку, задумчиво подытожил: – Здесь все ясно. Во-первых, поджигал крупный специалист. Во-вторых, пожарник Нечаевки гражданка Анисимова опаздывает. В-третьих, Антипов опережает события. Антипов! – крикнул милиционер, сложив ладони рупором. – Выходи за-ради бога! Составь мне компанию до Юрги в отдел милиции.

– Сгорит дом – тогда выйду. Пусть все прахом! Не мне, так и никому… А кто сунется тушить, укокошу! – кричал со двора Антипов.

– Да зарадибога! Пусть горит. Только ты сам живьем сдавайся. Очень уж начальство мое по тебе соскучилось.

Когда Егор Анисимов и его мать прикатили на паре лошадей с пожарной помпой и бочкой воды, крыша антиповского дома рухнула. Над усадьбой взвился дымный всполох, похожий на огромного красно-черного петуха. Того самого петуха, что был фамильным гербом Антиповых. Стреляющие искрами головни накрыли все подворье, враз занялись огнем сараи, баня, навесы, даже ворота.

Антипов не выдержал самосожжения, выскочил на улицу, упал в траву и стал кататься, гася форменный китель. К Антипову подскочил Кузя Бакин и успел огреть его пару раз длинной тонкой жердиной.

– Кузя, оставь зарадибога, – Гадалов оттащил Бакина в сторону. – Не превышай полномочия.

Убедившись, что Антипов теперь не страшен, братья Овчинниковы побежали обследовать пожарище с озерной стороны, не найдутся ли бросовые доски для их собственного хозяйства.

А Гадалов приступил к предварительному допросу:

– Поднимайся, Антипов! И не придуряйся пьяным. Это усугубляет… Вопрос первый: где ружье?

– В огонь бросил.

– Подождем. Найдем. Приложим к делу. Вопрос второй: где Разгонов?

– Там! – Антипов показал пальцем в небо. Гадалов внимательно проследил за его жестом.

– Как говорит мой тесть, а он в ба-альших районных начальниках ходит, каждому овощу свой черед. Так что не Разгонову о Боге-то думать, а тебе, поджигатель. И френч свой прожженный можешь в огонь бросить. Скоро будет у тебя другая форма одежды.

Между Гадаловым и Антиповым выросла неуклюжая фигура конюха Егора Анисимова. Его большие голубые глаза совсем высветлились.

– Ты… Паразит! Где Михайло? – он схватил Антипова за горло, сдавил словно клещами, начал трясти. – Говори…

– Кы… ку… – захрипел Антипов, судорожно пытаясь расцепить пальцы на своем горле.

Гадалову и Тане Солдаткиной с немалым трудом удалось растащить Антипова и Егора. Но Егор упирался, что-то шептал побелевшими губами и все тянул к Антипову сжатые кулаки.

Подбежала мать, опрокинула на Егора ведро воды.

– Охолонь, сынок… Найдется дружок твой.

– Это он, он его угробил! – наскакивал и Кузя Бакин. – Мишка бы на пожар первый прибежал! А где Мишка?