Читаем Последний пассажир полностью

Последний пассажир

– Я не знаю. Там может быть еда. Бутерброды и горячий суп. Или способ покинуть этот корабль. Или кто-то ждет нас с чеком.

– Неужели мы пойдем туда?

Смит поднимает глаза к потолку. Это молитва или безмолвная мольба. А потом он протягивает мне ключ:

– Тебе решать.

Глава 117

Подхожу к запертой на висячий замок двери с ключом в руке. Смит поднимает ладонь вверх.

– Подожди!

Мы замираем.

Прислушиваемся.

Прикладываю ладонь к щели в двери, но при ближайшем рассмотрении обнаруживаю, что щели нет. Все герметично закрыто. Зазор между створками заклеен лентой или какой-то пленкой.

– Я что-то слышу, – сообщает Смит. – Шепот?

Есть надежда.

– Я ничего не слышу, – признаюсь я. – Только мое сердце стучит, как барабан.

– Я не уверен, что нам стоит это делать. Жребий всегда против нас.

Мой желудок урчит. Жребий. Карты, которые выпадают в жизни. Подбрасывание монеты. Шансы на выживание. Красное или черное. Орел или решка.

Казино всегда выигрывает.

Так оно и есть.

– Возвращайтесь, если хотите, – предлагаю я. – Выберите для нас новую каюту. Я захожу.

Смит не уходит.

Он напрягается, когда я вставляю ключ Мишель в замочную скважину.

Прежде чем я успеваю повернуть его, свет вокруг становится мягче. Встроенные в стены светодиоды освещают атриум и предупреждающие таблички, имитируя сияние свечей.

Принимаюсь поворачивать ключ.

Раздается щелчок.

Я смотрю на Смита, на лбу у него выступили капельки пота.

Вместе мы наваливаемся на дверь и в итоге одним сильным толчком ломаем замок. Затем, через секунду или две, снова захлопываем двери и отступаем, кашляя и давясь, прикрывая рты руками.

Смита тошнит в кашпо прозрачной жидкостью.

– Что это было? – спрашивает он, вытирая подбородок.

Качаю головой.

– Какая-то утечка химикатов? – Я снова запираю дверь. – Канализация?

– Я что-то слышал. – Смит вытирает губы рукавом. – Каз, внутри кто-то есть.

– Да. – Было темно, но я тоже это почувствовала.

Молчим.

У меня внутри все сжимается.

Я снова подхожу к двери, воздух вокруг по-прежнему тяжелый и кислый. Закрываю лицо рукавом, и Смит делает то же самое.

Мы отпираем дверь и распахиваем ее.

Задыхаясь и кашляя, заходим внутрь. Два шага. Пошатываясь, продвигаемся вперед. Помещение огромное, как ночной клуб, и в нем царит почти кромешная тьма. Запах невообразимый: худшее, с чем я когда-либо сталкивалась в жизни. Ковер под ногами кажется липким. Освещение приглушенное, а из аудиосистемы все еще доносятся звуки разговоров. Беседы, смех и нежный вальс на заднем плане.

Смит хмыкает. Он не отнимает рукава ото рта, и я тоже. Мне кажется, я сейчас упаду в обморок от вони.

Смит неловко указывает куда-то.

Делаю еще шаг, и пол становится клейким, как будто я иду по только что выброшенной жвачке.

Что-то пробегает по ноге, и я с трудом сдерживаю крик.

На долю секунды свет включается на полную мощность.

Вспышка.

Смит вопит.

Перед нами открылось адское зрелище.

В центре бального зала, на паркетном танцполе, лежит груда тел. Куча раздутых пассажиров, чьи руки и ноги раскинуты под немыслимыми углами. Невообразимое зрелище какого-то далекого геноцида. Уронив руку вдоль тела, я падаю на колени, хватая ртом воздух. Грызуны здесь. Они в исступлении.

Отшатываюсь назад. Дыхание прерывается, в голове туман. Этого не может быть. Это не реально.

Они пролежали здесь всю неделю?!

Сотни людей. Из кучи сочится жидкость. Грызуны визжат в темноте, и собаки уже здесь. Животные нашли вход, они всегда так делают. Отступаю назад, и тут аварийное освещение выключается и мы остаемся в полной темноте.

Глава 118

Спотыкаясь, возвращаемся в атриум.

У меня трясутся руки. Мне удается удержать висячий замок и запереть дверь, а затем я бегу к дальней стене, хватая ртом воздух.

Смит поднимает ботинок и смотрит на то, что прилипло к подошве.

– Их там не было, там никого не было, этого не произошло, я ничего не видел, ничего не изменилось, танцевальный зал был пуст. Я ничего не видел, – бормочет он.

Он снимает второй ботинок, а затем – и рубашку, дергая так, что пуговицы отлетают на пол.

Я восстанавливаю дыхание, но чувствую слабость.

– Подождите.

Смит просто продолжает повторять одну и ту же мантру.

– Я туда не заходил. Там не на что было смотреть. Там ничего не было. В танцевальном зале ничего не было. – Он сплевывает на пол. – Там не было людей. Никого.

– Смит, пожалуйста.

Он стягивает брюки и носки и стоит в одном нижнем белье, дрожа и бормоча что-то себе под нос.

– Нам нужно убираться отсюда, – произношу я.

Смит медленно поднимает взгляд, смотрит мне в глаза и беззвучно произносит одними губами:

– Нам некуда идти.

Я подхожу к нему, и он отступает назад.

– Это я. Это всего лишь я.

Смит смотрит на меня так, как робкий пес мог бы смотреть на мучителя, который его бьет.

– Сколько человек? – спрашиваю его. – Послушайте меня. Как думаете, сколько их там?

Он качает головой.

Я не могу связно мыслить. Теряю душевное равновесие.

– Серьезно. Сколько их?