Последний пассажир

– Что там? – спрашиваю я.

Некоторое время он не отвечает, погруженный в свои мысли. Хмурый.

– Фотографии, – наконец произносит он, округленными глазами просматривая листы. – Распечатаны на принтере, но посмотрите: похоже, это фотографии с той ночи, когда все пропали.

Глава 51

Устроившись в баре «Кейп Код», мы выпиваем по порции водки с тоником и закусываем ломтиками свежего лимона.

– Берите снимки за края, – предупреждает Смит, передавая фотографии по кругу, словно это его собственные семейные портреты, драгоценное имущество. – Осторожнее.

Фрэнни сердито смотрит на него.

– Они могут пригодиться в качестве улик, – поясняет Смит.

Это заставляет меня остановиться и задуматься.

Улики.

Мы по очереди просматриваем снимки. Всего четырнадцать. Я уже навеселе от водки, выпитой на голодный желудок. Зернистые снимки, сделанные с большого расстояния телеобъективом, выглядят как полароидные. Фотографии сотен людей, сходящих с «Атлантики» посреди ночи. Луны на небе нет, только вереница пассажиров, некоторые без багажа, каждый – муравей из потревоженной колонии.

– Не могу разобрать надпись, – произносит Дэниел. – Фрэнни, у тебя зрение лучше, чем у меня. Что там написано? Причал или что-то в этом роде?

Фрэнни заходит за стойку и приносит стакан. Она накрывает изображение стаканом, и надпись становится более четкой.

Приглядевшись внимательнее, девушка поднимает глаза на нас.

– Международный терминал круизных судов в Корке.

Дэниел кивает.

– Они все сошли в Корке рано утром, а затем корабль продолжил путь, оставив на борту только нас четверых. Теперь стало понятнее.

– Шестнадцать пассажиров, – уточняю я. – Если считать собак.

– Это напомнило мне, что нужно их покормить и выгулять, – спохватывается Фрэнни. – Кто-нибудь еще, пожалуйста, пойдемте со мной. Мне не нравится находиться рядом с той собакой в одиночестве. Особенно ночью.

На этот раз с ней идет Смит. Его настроение улучшилось после победы в испытании и порции водки.

– На снимках есть твой партнер? – после их ухода спрашивает меня Дэниел.

Впервые кто-либо на борту назвал Пита моим партнером. Но он действительно мой партнер. Называть его моим парнем – как-то мелко и инфантильно. Пит – мой партнер. Первый мужчина, которого я полюбила за многие годы. До него были свидания и недолгие отношения, из которых ничего не вышло. Я слишком осторожна, чтобы заглядывать далеко в будущее, но когда представляю свой пятьдесят пятый день рождения или пятидесятилетие Джем, Пит в этих мечтах всегда рядом со мной.

– Не могу разглядеть лица достаточно четко, – жалуюсь я. – Они слишком размытые и темные.

– Я путешествовал один, так что все равно никого не знаю. Но я бы отдал все за свежее фото моей бывшей и моей маленькой девочки. Пусть даже размытое, не беда, я просто хочу знать, что они в безопасности.

– С ними все в порядке, – уверяю я. – Увидят тебя по телевизору.

– Нам сказали, что с ними все в порядке, но стоит ли им верить? – Дэниел отпивает из своего бокала. – В обычном мире каждый раз, когда я получаю сообщение или электронное письмо с ее фотографиями, то бросаю все дела, чтобы посмотреть на них. Как дочь играет в саду в футбол с мамой, вместе с ней готовит, наряжается.

У меня щемит в животе.

Прогоняю мрачные мысли из головы, как делала это тысячу раз прежде, и осушаю свой бокал.

– Телекомпания позаботится о них, Дэниел. Будет держать их в курсе событий. Губастая сказала, что они в безопасности, произнесла это вслух в прямом эфире. Мы вынуждены доверять ей. И, честно говоря, я испытываю облегчение после этого интеллектуального испытания.

– Облегчение?

– Я знаю, что Смиту пришлось нелегко. Песочные часы оказались с подвохом, и он чувствовал себя не в своей тарелке в библиотеке, полной книг. Но все было не так уж и сложно, да? Я видела реалити-шоу и похуже. Только представь: люди ломали кости, прыгая на лыжах с трамплина. Смиту не угрожала никакая физическая опасность.

– А я в ярости, – признается Дэниел. – И вовсе не испытываю облегчения. Я не для того соглашался выступить с лекциями, чтобы стать цирковым тюленем. Я усердно работал над составлением текста. И вот мы играем в словесные игры, чтобы развлечь зрителей по всему миру, которые могут свободно покидать свои дома, есть что хотят, встречаться с кем хотят, в то время как мы лишены самого необходимого. Это все равно что превратить тюремное крыло в реалити-шоу, просто транслируя видео с камер в прямом эфире. Это неэтично.

– Не превращай тюрьму в банальность, – возражаю я. – Это все-таки роскошный океанский лайнер. Мы не в тюрьме.

– Ты когда-нибудь сидела в тюрьме, Каз?

– Нет.

Он напряженно молчит.

– А ты? – спрашиваю я.

Он поднимает взгляд к потолку.

– Если не хочешь – не отвечай.