Последний Персидский поход

- Десять эР- эС, один Дэ-Ше-Ка, два китайских «Калашникова», один БУР, два ящика патрон калибра семь-шестьдесят два, двадцать «итальянок».

- Стволы, мины, боеприпасы – в вертушку. Остальное, вместе с «Симургом», подорвать и сматываться. В восемнадцать, ноль-ноль встречаемся дома. Вопросы есть?

- Трое из «мирняка» раненые. Куда их?

- Где они?

- Там, - Шура махнул рукой.

- Кто?

- Две женщины и ребенок.

Комбат снова выматерился.

- Ну бляха-муха… тяжелые?

- Одна – да, остальные чуть легче. Хотя…

Комбат на секунду задумался. Но только на секунду.

- Грузи в Бэ-Тэ-эР, и дуй в провинциальную больницу, сдашь раненых «зеленым», переночуете у советников, и утром – домой. Старшим… - Петрович посмотрел в сторону Никитина, и ткнул в него пальцем, - пойдешь ты.

Никитин козырнул:

- Есть.

Комбат не прерываясь продолжил:

- От советников, как доберешься, на связь с батальоном. И перед выходом – тоже. Понятно?

Никитин кивнул:

- Так точно.

Комбат добавил:

- У советников не напиваться! Все, до встречи!

Повернулся и пошел к вертолету, на ходу оглянулся и крикнул:

- Никитин! Поговори там ещё насчет стволов экзотических, - и, пригнувшись, придерживая кепку-песочку, побежал к вертушке.

Винты загудели и вертолеты поднялись в воздух.

Двенадцать бойцов на броне. Раненые загружены в железное нутро БТР (женщина с пулей в животе, похоже, не доедет, очень плоха).

Никитин с брони обернулся на ротного, как будто ждал от него напутствия.

Шура крикнул, стараясь перекричать рычание мотора БТР:

– С Богом! - и завистливо смотрит вслед своему взводному.

БТР взревел, обдав оставшихся сажей из выхлопа, и погнал по пустыне напрямик, держась подальше от гор и редких кишлаков.

Глава 2

***

Титры: Анапа. Краснодарский край. СССР.

2 июня 1988 года.

Тягостная атмосфера, свойственная любым поминкам поначалу, несколько ослабела. Голоса вокруг зазвучали громче. Люди вставали со своих мест, ходили вокруг стола, вели разговоры, звенели посудой. Кто-то из женщин менял тарелки «под горячее».

Окосевший, от выпитого на голодный желудок, Кирпич немного встряхнулся и, шаря по карманам в поисках сигарет. В глазах плыло, звуки слились, и он ощущал только общий бубнёж, который перекрывается более громким, хотя и таким же невнятным бормотанием в левое ухо.

Кирпич повернулся и сфокусировал зрение на рядом с ним сидящего дедка с двумя рядами орденских планок на потертом пиджачке. Дедок, слегка двоясь, что-то доказывал, обращаясь явно к нему, к Кирпичу.

- Что вы сказали? – из вежливости спросил Кирпич, стараясь сосредоточиться на собеседнике.

- Вот я и говорю, молодой человек, - нетвердым поддатым голосом ответил старичок, - что всю войну в дивизионной артиллерии. День в день! Вот ты скажи, у вас там есть калибЕр семьдесят шесть миллиметров?

- Не знаю, папаша, я не артиллерист, - Кирпичников начал быстро трезветь, вбирая окружающее все яснее. И, оглядываюсь в поисках спасения от навязчивого ветерана совсем другой войны, встретился глазами только с таким же ветераном, но уже справа от себя – тоже пожилой мужчина, и тоже с орденскими планками. Они встретились глазами.

- Пошли, парень, я покажу, - усмехнулся дед. Он был абсолютно трезв.

Кирпич осторожно поднялся и, стараясь идти ровно, стал выползать из-за стола.

- Помощь нужна? – дед взял его за локоть.

- Не надо, спасибо, - ответил трезвеющий Кирпич, слегка возмущенно.

………………………………………………..

На воздухе капитану ему стало заметно легче. Многочисленные клумбы с цветами дарили неповторимый коктейль ароматов, и ноздри Кирпичникова снова затрепетали.

- Садись, покурим! – предложил дед, доставая «Приму».

Кирпичников с выражением римского гладиатора кивком поблагодарил дарителя «Примы» Погарского сигаретно-сигарного комбината Калужской области. Он сел на лавку и щелкнул зажигалкой. Подбросил ее на ладони и неожиданно для самого себя протянул ее деду:

- Бакшиш.