Последний писк модницы

– А ты думала! Свободного времени у Стаси было достаточно, вот и придумывала эскизы для своих неродившихся девчонок. Но Филипп к ее творчеству относился с пониманием. Он всегда и во всем Стасю одобрял. Баловал ее. Хоть при жизни, хоть после смерти. Другие похоронят да и забудут. Но Филипп Петрович не такой. Каждый год в день кончины Стаси мы, все ее друзья и знакомые, собирались в ее любимом ресторане, и Филипп Петрович оплачивал поминальный банкет из своего кармана и не скупился, уж можешь мне поверить. На кладбище он ей поставил настоящий памятник. Не просто какая-то там надгробная плита, как у всех стоит, а статую молоденькой Стаси в полный ее рост. И не из нашего гранита, а из итальянского мрамора. Тамошние мастера этот памятник и изготовили. И стоил этот памятник вместе с пересылкой из Италии столько, что мне и сказать будет страшно. Но зато ни у кого из покойников на том кладбище такого памятника нет. Стася может гордиться.

– М-м-м… Ну, если есть у человека деньги, почему бы и не потратить?

– Так ведь не такой уж богач Филипп. Достаток у него имеется, но на кладбище люди и побогаче лежат, а памятники у них куда скромнее. Не захотели родичи сильно тратиться. А у Филиппа словно разум помутился из-за смерти Стаси.

– И поэтому ты не хочешь ехать к нему в гости? Ревнуешь?

– Что мне ревновать? Тут дело в другом. Филипп после смерти Стаси стал какой-то странный. У него теперь только одна тема для разговора.

– Жена-покойница?

– Да, Стася. Только о ней одной он со мной и говорит. Вроде бы начинает разных наших с ним общих знакомых вспоминать, а потом незаметно так снова к Стасе переходит. А помнишь, как Стася с Олегом то, а помнишь, как Егор Михайлович про Стасеньку сказал это. Надоело! Одно и то же все время.

– Но ты же говорила, что он флорариумами увлекся.

– Он так говорил.

– И по выставкам вы с ним ездили. Покупали растения.

– Покупали, да. Но потом я у него дома три флорариума обнаружила в состоянии сухости разной степени. Тот, что Филипп последним купил, еще ничего: растюшки в нем вполне можно было отпоить. А те два, что Филипп раньше купил, те всё, полный каюк. Из этого я делаю вывод: он их как купил, так и не подходил к ним ни разу!

– А зачем купил?

– Вот и я об этом же подумала: зачем? И вывод напрашивается такой: он со мной по выставкам этим ходил, потому что видел, что мне это нравится.

– Приятное человек тебе хотел сделать. По ненужным ему выставкам с тобой таскался, восторг изображал.

– Из всех наших общих знакомых, кто Стасю помнил, только я одна и осталась. Нет, кое-кто еще есть, но либо в другом городе живет, либо своих дел полно: некогда по гостям ездить, либо с головой неладно: себя-то человек не помнит, не то что какую-то там Стасю. Получается, что свободные уши у меня одной остались. Ради того, чтобы мне в них лить про Стасю свою, он со мной и таскался! И по ресторанам водил, и кофе поил, и ухаживал. Все ради того, чтобы иметь возможность с кем-то про Стасю разговаривать.

– Все-таки ты ревнуешь.

– Не ревность это! Просто я не люблю, когда меня пытаются за нос водить! Сказал бы уж честно: общаюсь с тобой, Римма, потому что нужны твои свободные уши. А все остальное мне в тебе без надобности. Нет же! Изображал, будто бы страсть у него ко мне. А какая там страсть, гриб сушеный!

Видя тетушку в таком воинственном расположении духа, Фима встревожилась. Все-таки в возрасте тетушки так раскидываться кавалерами не следует. Тем более если ухажер щедр и готов тратиться на предмет своего обожания. А то взять того же Арона Наумовича: человек он замечательный, умница, полиглот и эрудит, а при случае совет даст, который окажется дороже всяких денег. Но во всякой бочке меда имеется своя ложка дегтя. Вот и старый юрист не избежал ее.

Арон Наумович мечтает жениться, но на всякие милые женскому сердцу глупости тратиться не желает. Ну не умеет человек красиво и непринужденно сорить деньгами, ухаживая за женщинами. Всегда пытается сэкономить – это у него просто в крови. Многие дамы не понимают такой повышенной экономности и обижаются.

Вот и тетушку Римму он обидел. Улетел в свой солнечный Израиль на какую-то конференцию, а тетушку с собой не взял. Мотивировал это тем, что сам он летит за счет принимающей стороны и жить там будет у родственников, а тетушке всюду придется за себя платить. Сэкономил, короче, ее деньги: очень внимательный человек. Другая бы порадовалась, но тетушка отчего-то такую заботливость своего кавалера не оценила и обиделась смертельно. И заявила Арону Наумовичу, что он может хоть весь земной шар облететь за счет принимающей стороны, если ему без нее не скучно, то и она найдет себе того, с кем ей скучать не придется.

Именно так в ее жизни вновь и появился Филипп Петрович.

– Так ты говоришь, что красное бархатное платье королевы было из альбома жены Филиппа Петровича?

Тетушка подтвердила, что это так и есть.

– И там, в альбоме, есть еще много других картинок других платьев?

Тетушка снова кивнула.

– А ты можешь посмотреть, были там такие?