Последний поход Морица фон Вернера

На двери имелся засов. Закрывая его, фон Вернер не спускал глаз с нанимателя, но тот стоял, опустив голову, и не пытался напасть. Заперев дверь, Мориц вытащил из ножен пленника палаш, связал мессиру руки. Все это время Алина молча, испуганно следила со своего табурета за происходящим.

– Ложитесь на кровать, – фон Вернер подтолкнул Хлонге к лежанке. – Отдыхайте… – он замолчал, потому что девушка поднялась и подошла к нему. Ручки Алины обвили шею молодого человека, а ее горячие губы прижались к его рту. У Морица перехватило дыхание и сладко-сладко заныло в груди. Он пошатнулся.

– Я люблю тебя, – прошептала девушка. – Прости…

* * *

Несмотря на сильное желание спалить разбойничье логово Медвежий замок решили не жечь. Перед тем, как уехать, Олень с братьями Дуко обшарили все строения снизу доверху, но ничего ценного не нашли. Только взяли из подвала пару свиных туш, а из сарая овса для лошадок, бурака и бобов на похлебку.

Получившие расчет наемники должны были выехать первыми, но долго не решались. Ходили на башню, следили за лесом, пытаясь определить, не прячется ли за деревьями ночной монстр. Посмотреть на растерзанные останки спутников спасенной девушки так и не решились. Приставали с расспросами к баронессе, но Алина твердила, что помнит только, как ужасная тварь набросилась на них в лесу и все. Дальше, потеряв от страха голову, она гнала коня по тропе назад к замку.

Вопросы об истории с казначеем и украденными деньгами Мориц пресек, вынудив мессира сказать стрелкам, что баронесса здесь не причем. Шлюшка Труди – чертова ведьма, гореть ей вечным пламенем в Аду, соблазнила сопляка Михеля и подговорила удрать с чужим золотишком. Свою хозяйку она тоже опоила зельем, и та всю дорогу мало что соображала, превратившись в безвольную, послушную куклу. И в «берлогу» завезла служанка: видать, хорошо зналась с жившими в Медвежьем замке разбойниками. Казначея, когда возмутился, пырнули ножом и бросили подыхать, а сами отправились, чтобы получить за баронессу выкуп у папаши из Зеленогорья. Рассказ вышел нескладный, но от пережитого у всех и так головы шли кругом…

Конечно, Мориц догадывался, что в истории похищения баронессы правды было еще меньше, чем в сочиненной им повести о Последнем походе. Но на этот раз авторство принадлежало не молодому человеку, а баронессе фон Раер. Всхлипывая, покрывая лицо Морица горячими поцелуями, девушка клялась, что ни в чем не виновата. Она и не подозревала, что ее Труди – настоящая ведьма. Именно она подливала в ее питье какое-то зелье. От колдовского напитка Алина забыла на время о своем любимом и послушно выполняла все приказы коварной служанки. Но ужас, пережитый во время нападения монстра, вернул ей память, теперь она готова на все, чтобы быть с любимым. Пусть только Мориц простит ей ту боль, которую она невольно причинила ему! Они поедут к ее отцу и старый барон, узнав о том, как юноша героически спас его любимую дочь, разрешит им пожениться.

Несмотря на то, что остатки здравого смысла подсказывали молодому человеку не верить, он махнул на все рукой. В конце концов, напав на мессира, он спас любимую от пыток и казни. Как там было на самом деле уже неважно: он сделал свой выбор и с дороги не свернет. Главное, что она любит его. Да и ночное чудовище выходило за рамки здравого смысла и обычной жизни. О таких созданиях ранее он только читал. А если вчера ему пришлось сражаться с монстром, то почему бы Труди не оказаться ведьмой?

Лежавший на кровати Хлонге мрачно наблюдал за происходящим в комнате и поначалу пытался задавать девушке полные сарказма вопросы. Алина тут же терялась, слезы начинали катиться по ее личику градом, и, не выдержав, стрелок заткнул мессиру рот кляпом. Потом, когда рассвело, он освободил Хлонге и, наставив аркебузу в грудь бывшего нанимателя, заставил написать ему с товарищами отпускное свидетельство.

Чтобы обезопасить себя от нападения со стороны телохранителей мессира, фон Вернер отобрал у них ружья. Сделать это было тяжело, так как в любой момент все могло обернуться кровопролитием. Но, судя по всему, проведя ночь в унизительном плену, мессир внутренне сломался. После того, как Мориц вытащил у него изо рта кляп и развязал руки, Хлонге больше напоминал марионетку, чем живого человека. Он ни разу не попытался дать понять своим людям, что происходит на самом деле, и покорно повторял все, что ему говорил наемник.

Передав ружья стрелкам, стоя во дворе, телохранители провожали бывших спутников мрачными взглядами. Мориц заставил мессира проехать с ними до самого леса и только потом отпустил. Все время он трусил на сером в яблоках жеребце за Хлонге и был готов в любой момент пустить ему пулю в спину. Но мессир так и не попытался что-либо предпринять. Возвращаясь под пристальным взглядом стрелка к Медвежьему замку, он даже не оглянулся.