Читаем Последний польский король. Коронация Николая I в Варшаве в 1829 г. и память о русско-польских войнах XVII – начала XIX в. полностью

4 (16) июня – возвращение Николая I в Варшаву.

6 (18) июня – приезд в Варшаву наследника Александра Николаевича.

7 (19) июня – получение известий о победе над турками в Кулевчинском сражении.

9 (21) июня – молебствие (одновременно православное и католическое) в лагере при Повонзках по случаю победы в Кулевчинском сражении.

13 (25) июня – отъезд Николая I и свиты из Варшавы.

19 июня (1 июля) – прибытие Николая I в Тульчин для участия в маневрах.

23 июня (5 июля) – прибытие императора в Киев.

25 июня (7 июля) – получение новостей о взятии русскими войсками турецкой крепости Силистрия.

11 (23) июля – приезд императора в Царское Село.

16 (28) июля – приезд императрицы в Петербург; молебен по случаю побед в Русско-турецкой войне.

Приложение II

О коронации его императорского величества[1781]

Из Варшавы, от 25‐го Мая 1829.

Спешу сообщить вам описание события важного, коего я был свидетелем, – события, достойного Истории не только отечественной, но и Всемирной; а ваши Отечественные Записки, как зерцало всего достойного пера Летописца, должны содержать подробности о Короновании Царя Польского в стенах Варшавских Короною Российскою, – сим священным символом соединения навеки неразрывным узлом дружбы и согласия двух соплеменных, славных народов.

Мая 9 (21) Герольды, предводимые Церемониймейстерами, сопровождаемые отрядами Лейб-Гвардии Польского Конно-Егерского полка, объявили в главнейших площадях и улицах Варшавских прокламацию о Короновании, которое должно было воспоследовать 12 (24) дня сего месяца. Прокламация сия была следующего содержания: «Августейший и Великий Государь наш Николай Павлович, Император Всероссийский, Царь Польский, указать соизволил Коронованию Его на Царство Польское при помощи Всевышнего быть 12 (24) Мая, приобщая к сему священному обряду Августейшую Свою Супругу.

О сем торжественном обряде извещается сим всем верноподданным, дабы в сей вожделенный день они усугубили мольбы к Царю Царей, да ниспошлет Свое благословение на Царствование Его Величества, и да хранит оное в мире и спокойствии, во славу Святого имени Своего и к непоколебимому блаженству Царства.

То же самое повторено было и другие два дня сряду, и народ всегда с восторгом встречал сих вестников нового блаженства для Польского народа, который ждал с нетерпением минуты, когда Монарх Российский торжественно воссядет на Трон Польского Царства. Наконец настал сей желанный день. 12 (24) Мая, еще чуть светало, как жители столицы, умноженные великим числом Поляков и чужестранцев, приехавших в Варшаву для того, чтобы иметь счастье быть свидетелями сего исторического события, начали собираться в улицах, прилежащих ко Дворцу. Вокруг Сигизмундовой площади, по коей должна была шествовать процессия, были построены скамьи в виде амфитеатра для 3000 особ. Сверх того окна домов, против Дворца лежащих, и улицы Св. Иоанна, ведущей к Кафедральной церкви, были наполнены зрителями, и украшены разными девизами, лавровыми венками, гирляндами и прочими предметами, делавшими прелестный вид. От Дворца до самого Собора тянулся широкий помост, крытый алым сукном, по которому назначено было шествие.

В 9 часов утра, Министры, Сенаторы, Нунции и Депутаты Воеводств собрались во Дворце. Собор также был полон. Прежде всего явился пастырь словесного стада Католического исповедания, Примас, предшествуемый Герольдом в рыцарском одеянии, сидевшим на белой лошади, и окруженный сонмом Духовенства и Сенаторов Царства Польского. Шествие началось в 11‐м часу регалиями, несенными на великолепных подушках, в следующем порядке:

Орден Белого Орла, нес Палатин Грабовский.

Государственная печать, несомая Министром, Статс-Секретарем, Дивизионным Генералом Грабовским.

Государственный панир, Генералом от Инфантерии Исидором Красинским.

Царский Меч, Генералом от Артиллерии Гауком, с двумя Ассистентами, несшими впереди на подушке влагалище сего Меча.

Царская порфира, Кастеланами: Сераковским и Глищинским.

Держава, Палатином Чернецким.

Скипетр, Палатином Князем Адамом Чарторыжским.

Корона, Президентом Сената, Графом Замойским.

Регалии сии, встреченные у двери церкви Примасом с многочисленным Духовенством, в великолепном облачении, возложены были на приуготовленный для сего стол, покрытый алым бархатом. Примас тотчас же отслужил обедню Св. Духа, в продолжение коей 300 человек музыкантов играли духовный концерт, сочиненный нарочно для сего торжественного случая Директором Консерватории Эльснером, который дирижировал музыкой. После сего певчие пропели гимны Veni Creator, по музыке Г. М. Соливы. Гармония сия проникнула сердца слушателей. Потом регалии, с таковою же церемонией предшествуемые Духовенством, перенесены были обратно во Дворец и положены торжественно в Тронной зале.

Перейти на страницу:

Все книги серии Historia Rossica

Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения
Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения

В своей книге, ставшей обязательным чтением как для славистов, так и для всех, стремящихся глубже понять «Запад» как культурный феномен, известный американский историк и культуролог Ларри Вульф показывает, что нет ничего «естественного» в привычном нам разделении континента на Западную и Восточную Европу. Вплоть до начала XVIII столетия европейцы подразделяли свой континент на средиземноморский Север и балтийский Юг, и лишь с наступлением века Просвещения под пером философов родилась концепция «Восточной Европы». Широко используя классическую работу Эдварда Саида об Ориентализме, Вульф показывает, как многочисленные путешественники — дипломаты, писатели и искатели приключений — заложили основу того снисходительно-любопытствующего отношения, с которым «цивилизованный» Запад взирал (или взирает до сих пор?) на «отсталую» Восточную Европу.

Ларри Вульф

История / Образование и наука
«Вдовствующее царство»
«Вдовствующее царство»

Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.

Михаил Маркович Кром

История
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»
Визуальное народоведение империи, или «Увидеть русского дано не каждому»

В книге анализируются графические образы народов России, их создание и бытование в культуре (гравюры, лубки, карикатуры, роспись на посуде, медали, этнографические портреты, картуши на картах второй половины XVIII – первой трети XIX века). Каждый образ рассматривается как единица единого визуального языка, изобретенного для описания различных человеческих групп, а также как посредник в порождении новых культурных и политических общностей (например, для показа неочевидного «русского народа»). В книге исследуются механизмы перевода в иконографическую форму этнических стереотипов, научных теорий, речевых топосов и фантазий современников. Читатель узнает, как использовались для показа культурно-психологических свойств народа соглашения в области физиогномики, эстетические договоры о прекрасном и безобразном, увидит, как образ рождал групповую мобилизацию в зрителях и как в пространстве визуального вызревало неоднозначное понимание того, что есть «нация». Так в данном исследовании выявляются культурные границы между народами, которые существовали в воображении россиян в «донациональную» эпоху.

Елена Анатольевна Вишленкова , Елена Вишленкова

Культурология / История / Образование и наука

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии