Последний приказ Нестора Махно

— Вадюсик, а из чего же мы твой аэроплан будем строить? У нас же ни фанеры, ни брезента специального, а? — Лёва посмотрел на озадаченного сына и тут же предложил ему выход: — Такая фанера, специальная, авиационная, есть у дяди Дани. И он опыт в таких делах имеет! Помнишь воздушного змея? Это же он смастерил. Поедем к дяде Дане за фанерой?

Недоумевающая Вера проводила взглядом сына, убегающего с криком «Уррраа!» из кухни.

— Лёва, что случилось? — в её голосе слышалась даже не озабоченность, но тревога.

— Верунчик, ну где я фанеру возьму?

— Во всей Одессе нет куска деревяшки? Для этого нужно в Тирасполь ехать?

— Собирай гостинцы, заодно Вадьку на машине прокачу. Завтра вернемся.

— Ну хорошо, будем считать, что я поверила…

— Не обижайся. Заодно с Даней поговорю. Посоветоваться нужно.

С этого момента сердце Веры никогда не найдёт покоя — она привыкла к тому, что муж по работе мог в любой момент сорваться с места, появиться через пару дней, и относилась к этому спокойно, но сейчас на сердце лёг камень. Это была тревога за благополучие и покой её семьи…

Счастливый Вадик, облачённый в тёплую, не по погоде одежду, занял место на заднем сиденье новенькой папиной служебной «Эмки».

— Лёва, передай гостинцы, не забудь, — Вера отдала мужу в руки многослойный свёрток из полотенец и бумаги, призванный сберечь тепло блинов.

— А как же, не забуду! Может, к вечеру и вернёмся, посмотрим на дорогу, не кисни, жена! Всё в порядке! — Начотдела послал жене воздушный поцелуй и хлопнул дверью.

Все сто километров до Тирасполя у Вадика не закрывался рот. Его интересовали все подробности устройства машины и папина работа.

— Па, а ты сколько врагов поймал?

— Да много уже.

— А тебе за это пистолет дали?

— Да, за это. Одного важного шпиона задержал.

— А как ты раньше без пистолета с ними справлялся?

— Ну был у меня пистолет, без него же никак. Достал пистолет, и враг сразу сдаётся.

— Так, а зачем тебе тогда второй?

— Ну, Вадь… Второй пистолет на память, он с надписью дарственной, что, мол, за заслуги товарищу Зиньковскому.

— Па, а как ты врагов находишь?

— Разные приёмы для этого есть, много людей работает. Вырастешь — научишься, если захочешь. А я помогу.

— Па, ну я не понимаю, люди же все одинаковые по улицам ходят. Как ты их различаешь? Можно же невиновного поймать.

— Вадь, а я не по лицам их нахожу, а по поступкам.

— Па, а они тебя боятся?

— Ну, слабаков в шпионы не берут, они умеют со страхом справляться.

— Я не знаю… Ты такой большой, а если ещё и с пистолетом… Тебя специально взяли шпионов ловить, потому что ты самый большой?

— Сынок… Взяли тоже не за лицо и не за рост. За поступки. Честным надо быть. И будет всё в порядке.

— Па… Вот я теперь знаю, что ты честный. Сказал, сделаем аэроплан, и на машине за фанерой поехали. Вот это да…

К концу дороги неугомонный Вадька таки уснул и встрепенулся только от визга тормозов отцовской машины возле дома дяди Дани в Тирасполе.

— Ооо! Вот это сюрприз! Любаша, собирай на стол! Брат с племяшом приехал! — Даниил заметил служебную машину первым и вышел за калитку обнять родственников.

— Дядя Даня, мы за фанерой! — тут же провозгласил Вадька, избавившись от его объятий.

— За фанерой? — удивленно переспросил дядя Даня, глядя на брата.

— Да, мы за фанерой. Нам аэроплан построить надо. А у тебя есть, — всем своим видом Задов просил брата поддержать легенду поездки.

— Ну, будет вам фанера, у меня на чердаке есть. Сухая, хорошая фанера… Сейчас перекусим, и расскажете, чего там надумали строить, пошли в дом, холодно!

После ритуала обмена гостинцами, поцелуями и обниманиями с родственниками, после сытного обеда братья таки смогли выйти на веранду для перекура.

— Как у тебя на службе? — спросил Лёва, протягивая брату папиросы.

— Да как обычно, работаем, командир нормальный…

— Эт хорошо. И что, к тебе никаких вопросов нет?

— Ко мне нет. Блюмкина арестовали. Обвиняют в работе на румын.

— Вот то-то… у нас тоже чистят потихоньку. Только не пойму, по какому принципу, — Лёва глубоко затянулся и выпустил струю дыма сквозь приоткрытую дверь. — Меня, похоже, прощупывают. Махно опять вспомнили.

— За это ко мне вопросов нет, сколько ж можно? — вспылил Даниил.

— Да тут ещё неприятностей подвалило…

— Ты за резидентуру?

— Вот, уже и ты знаешь, — ухмыльнулся Задов.

— Наверно, на Дальнем Востоке ещё не знают. Конечно, знаю. Приказано активизировать наших людей в Бухаресте для выяснения обстоятельств провала Тамарина и поиска документов, что при нём были. Якобы он пустой был, когда его взяли.

— Ух ты… параллельно пошли. А за какие бумаги речь идёт, знаешь?

— Весьма поверхностно.

— Помнишь, как с Махно переправлялись в Румынию? Вот в том жёлтом портфеле они были.

— Это как искать иголку в стоге сена, — здраво рассудил оперуполномоченный Тираспольского управления НКВД Даниил Зодов. Одна буква, изменённая в своё время в их фамилии, была единственным отличием в судьбах братьев. Младший, Данька, по-прежнему шёл по стопам брата.

— А я нашёл, Даня. Они у меня. В надёжном месте прикопаны.

Даниил, достав из кадки квашеных огурцов, положил их в глиняную миску: