Последний рассвет Тарайи

– Ничего ты не понял, – прикрыл глаза гигант, едва улыбнувшись, – Вся наша осознанность рождена из неосознанных стремлений познать одну единственную тайну. Поэтому всё, чем ты можешь укрепить склоны своего разума, есть плоды этих неясных, кажущихся пустыми познаний, но они и есть самое важное.

– Что же за тайна эта?

– Единственна! – усмехнулся крылатый друг, – У каждого своя, но в итоге единственная!

– Хм, – почесал Зор подбородок, нахмурив брови, – И всё? – искоса он просмотрел на собеседника.

– Всё! Всё в одном. Помни это и тогда сможешь прощение принести с собою к ответу главному. Без него не примешь правду, кривдой прельстившись.

– Трудны речи твои.

– Не сложнее твоих стремлений, – гость подошел к обрыву и, расставив руки в стороны, нырнул вниз, плавно спикировав к водной глади, у которой расправил огромные крылья, стрелой взмыл в небо, обрушив своим движением яркий листопад.

***

– Урус-Зор! – радостно вскрикнул Качудай, бросившись к другу, заметив, как тот открыл глаза.

Зор сидел на земле на коленях в той же позе, что и тогда, как только завершился бой, только вокруг уже не было ни мертвых тел, ни смрада крови.

Степняк обхватил его за плечи, хлопнув по спине, – Сталь лунную пора и прибрать, Урус–Зор, – кивнул он на меч, крепко сжимаемый в руке.

Зор с трудом разжал ладонь, та отозвалась резкой болью. Разжал вторую – на ней покоился тот самый заветный камень.

– Как долго я так? – прохрипел гариец, едва выдавив из себя эти слова.

– Уж вечер скоро, – степняк осторожно взял меч из его руки, вытер пучком травы и бережно вставил в ножны за спиной, – Ты будто уснул, замерев там, у склона, – кивнул он вниз, где вдалеке сквозь редкую туманную дымку проглядывалось место боя, с кучей мертвых тел людей и зверей. – Ну, я приказал тебя сюда доставить. Знаю ведь, что отдыхал, хотя поначалу струхнул.

Зор завертел головой, осмотрелся. Неподалёку отдыхали бойцы в организованном наспех лагере, а чуть в стороне, все на том же самом месте парила черная глыба. Вблизи она была ещё величественнее, что захватывало дух от такого зрелища.

– Я знал, что цель наша здесь, вот и не стали время терять, – поспешил ответить степняк на немой вопрос друга.

– Маргас где?

– Спят все. Маргасу руку сломали и ключицу выбили. Все вымотаны, другого такого боя, да хотя любого – никто не сдюжит.

– Ты что ль без устали? – исподлобья глянул на него Зор.

– Ирелия со мной и силы не унять, Урус-Зор!

Гариец завертел головой снова.

– Здесь! – приложил руку к груди степняк, слегка засмущавшись.

– Вон оно что, – улыбнулся Зор, засмеялся, закашлялся тут же, поморщившись, почувствовав резкую боль в груди и на лице. Рубец на щеке был покрыт толстой коркой и пульсировал в такт ударам сердца.

– Отдыхать нужно. Я видел, что вершилось вокруг тебя. Мы пробиться даже не могли, а ты их будто детей несмышленых сёк, да так, что самому в пору убиться было, – Качудай покачал головой, подняв глаза в небо, протянув руки в воздаянии, – Я думал, что уж всевышний в тебя вселился. Сколько повидал я битв… Да что уж там – сколько твоих битв я узреть мог, но то, что было там… – кивнул он вновь вниз, – Не видел и даже не представлял, что подобное возможно! Ты, Урус-Зор, видать весь дух предков наших воителей великих призвал, о которых Ирелия сказывала! Иначе даже не знаю как…

– Сколько нас? – прохрипел Зор в ответ.

– Сотня если наберется… – потупил глаза в землю степняк, вздохнув с сожалением, – Маргас сказывал, что когда мы исчезли в той буре, они Урель еще два дня держали, а уж потом погнали румд прочь. Сварг рассказал, что они отсюда приходят. Вот несколько дней с успехом их давили, но с ними не было каращеев. Основные потери пришлись на эту свару, – кивнул степняк вновь вниз, – Сирхов много погибло. Теперь примерно поровну с гарийцами осталось. Мало нас, Урус-Зор, не вытянем еще один такой бой, нужно глыбину эту порушить, чтобы не извергла она больше никого.