Последний рубеж

Когда дым опал, Новицкий поднял голову и сквозь ссыпающиеся с шапки-ушанки комки земли и льда увидел, что перед ним на залитом кровью дне воронки корчится от боли и стонет морпех без обеих ног. Из его рта, пузырясь и клокоча, толчками вырывались струи крови. Спустя мгновение Андрей заметил, что прямо на них, хищно лязгая траками, разбрасывая искры из выхлопных труб, по развороченной бомбами, усыпанной стреляными гильзами земле ползли танки. Прячась за их бронёй, уверенными перебежками приближались немецкие солдаты.

Новицкий скатился в воронку, быстрым движением сорвал с шеи умирающего автомат и длинной очередью пропорол плотные цепи наступавших фашистов. Тотчас воздух трубными перекатами грохота тяжело проломили ответные танковые выстрелы, гулким эхом отдавшиеся над заваленной трупами, окровавленной землёй. В грязном снегу сверкнули синие искры разрывных пуль.

Андрей отстреливался до последнего патрона, но силы были слишком неравны. Танки, грубо размалывая траками навалы тел, быстро приближались к нему. Перед тем как отступить, Новицкий, елозя промокшим от крови и пота ватником по мёрзлому грунту, подполз к раненому. Тот неподвижно лежал в бурой жиже, вмяв виском в грязь насквозь простреленную в нескольких местах шапку-ушанку.

Оставив умершего, Андрей бросил из воронки несколько гранат и, скрываемый их взрывами, переметнулся в другое укрытие. Вся земля вокруг, насколько хватало глаз, была сплошь изрыта ямами и разворочена гусеницами танков. Повсюду торчали разбитые пулемёты и автоматы, белели обломки расщеплённых взрывами деревянных прикладов. На заметаемых снегом трупах немцев ветер трепал окровавленные серо-зелёные шинели. Между догорающими машинами в огненных лужах полыхал бензин. Пламя жадно облизывало закопчённые остовы и разбитую броню танков и бронетранспортёров. Свирепый ветер разносил высокие снопы искр. Угарно и приторно несло тесно перемешивающимися запахами раскалённого железа, жжёной резины и сгоревшего человеческого мяса. В воздухе со свистом разлетались куски разорванного металла. Под взрывами и пулемётными очередями безучастно вздрагивали и как будто шевелились тела убитых.

Силы куниковского отряда стремительно таяли…

В очередной раз развёрнутым строем по перемешанному с грязью снегу двинулись танки. Прикрываемые ими, стреляя от бедра, шли коваными сапогами по мёрзлой земле немецкие автоматчики, вновь наталкиваясь на яростный кинжальный огонь ППШ.

Глухо захлопали противотанковые гранаты. Разбрасывая искры, замерли и задымились загоревшиеся танки.

Немцы ответили бешеным обстрелом. Как тараканы, со всех сторон на Станичку в бесчисленный раз поползла гитлеровская пехота.

В прорезь прицела противотанкового ружья за фрицами пристально следил оставшийся последним на своём рубеже Эндель. Мороз тысячами игл колол туго натянутую свирепым норд-остом кожу. Сдавленное дыхание вырывалось изо рта белым облачком пара. На искромсанном бомбами и снарядами берегу высоко пылали красные огни, затягиваемые косыми траурными шлейфами дыма.

Вдруг всё сотряслось от адского грохота разрывающихся танковых снарядов. Всполохи пламени закрутились огненными спиралями. Голова Мэри налилась чугунным звоном. Раздробленная, взметнувшаяся ввысь земля обрушилась с неба и заколотила по телу. На лицо мелкими сгустками налипла горячая грязь.

Эндель всадил несколько бронебойных снарядов в ближайший танк. Тот загорелся и, обволакиваясь на ходу светло-оранжевым облаком, с размаху врезался гусеницами в бок недавно подбитого бронетранспортёра. Барабанной дробью загудел и тонко заскрежетал под многотонной тяжестью догорающий остов. Длинные извивающиеся струи мазутного дыма поползли в воздух, по броне широко раскинулся высокий огонь. Сладко и приторно потянуло тошнотворным смрадом горящего мяса.

Несколько упавших рядом с Мэри гранат разорвались и выпустили клочковатые облачка. Сорванная с головы шапка-ушанка свалилась за спину. Отброшенное взрывной волной противотанковое ружье отлетело в сторону. Подняв голову, Эндель неправдоподобно близко перед собой увидел очередной, надвигавшийся прямо на него танк. Грязные закоченевшие пальцы крепко вцепились в ручки двух гранат. Мэри выдернул предохранители и рассчитанным броском метнул одну из них.

Немецкий стрелок, высунувшийся из башни, успел нажать спуск танкового пулемёта. Яростно сверкнуло пламя. Точным движением Эндель бросил в танк вторую гранату и, отброшенный горячим жёстким ударом в грудь, упал на дно окопа.

Из широко раскрывшегося рта хлынула кровь. Громко хрипя пробитыми насквозь лёгкими, Мэри жадно загребал руками воздух на заваленном стреляными гильзами дне окопа. На его бледно-восковых губах закипала красная пена с лопающимися пузырями. Перед помутневшим взглядом поползли широкие багровые волны, и оглушающая канонада боя начала медленно затухать в гулкой пустоте. Падая, он успел увидеть, как длинные искры автоматной очереди чиркнули по немецкой броне, и выстреливший в Энделя стрелок мёртвым скатился под гусеницы.