Последний рубеж

За окнами продолжались короткие перестрелки. Гроза окончила свое представление, и мрачные тучи неторопливо покидали сцену. Дым с подбитой диспетчерской вышки живописно застилал промокшие окрестности и вместе с запахами раненого терминала проникал в открытые окна. А самолет, вероятно, уже приземлился во Внуково. Как обычно, пассажиры деловито готовились к высадке, но ни Олега, ни Ярослава на борту не было. Как и не было никому до них дела. Две сущности, тонувшие в болоте политических противоречий, случайные участники жестокой кровопролитной схватки.

В комнату ворвался Казак. Окинув всех взглядом, он устало упал в кресло:

— Укропы к штурму готовятся, плотно обложили. Из города наши с боями идут, но потерь не меньше десятка. У нас трое убитых и с десяток раненых. Молодцы рагули[14], хорошо нас кинули, — усмехнулся он и смачно сплюнул в угол.

Казак пристально уставился на Жору, по-видимому, ожидая вопросов. Но кавказец за монитором не проявлял никакого любопытства.

— Мы пока здесь, с группой прикрытия. Уходить по обстановке будем, — продолжил Казак.

Ярослав уловил посыл и потихоньку начал включать голову: «А бородатый прав — нам не поверят! Двое живых граждан России в пустом терминале, — запускал он свою аналитику. — Два офицера, черт возьми! Если уж эти, типа лояльные, нам не поверили… Позорные допросы, тюрьма до выяснения обстоятельств, дальше неизвестность. Нет уж! Какие тогда варианты? Ехать под обстрелом — что-то не очень. Уходить с этими рэмбо, где уже минус двое, — тоже.» Мысли его прыгали. Сколько было верных решений? Одно, два, три — или ни одного? Теперь у него уже не было права на ошибку, жизненный график мог в любой момент нелепо оборваться.

— При прорыве много жертв будет. Слишком огонь плотный, — будто чувствуя его терзания, Казак вычеркнул один вариант. — Там много тяжелых, и у них нет выбора.

— А вы когда? — осторожно спросил Ярослав.

— Если будет приказ — по темноте пойдем.

— Мы с вами! — не раздумывая долго, выпалил Ярослав и умоляюще повернулся к Олегу. — Завтра, дружище, над нами измываться будут, понимаешь? Наши рожи во всех СМИ покажут, а социально-активные дегенераты в комментах всякое дерьмо станут писать. Прости, Олежек, но не хочется быть посмешищем. Я пойду с ними или без них, и будь что будет. Пусть эта командировка станет или последней, или самой удачной в жизни.

Ярослав сидел на полу и разглядывал свои грязнокровавые руки. Он с опаской оценивал свое, должно быть, самое смелое решение. Возможно, единственное правильное — или, наоборот, решение, которое могло завести в беду и стать последним? Очередное безрассудство — или трезвый расчет с желанием сохранить лицо? И насколько же слаб человеческий разум перед обстоятельствами непреодолимой силы! Разум, определяющий скорость развития и направления научно-технического прогресса, высокооктановое топливо, подкармливающее вечный двигатель огромной финансовой машины, идол для поклонения прогрессивных романтиков-гуманистов! Он всё — и в тоже время ничто, просто заставляющее тело содрогаться.

Ярослав вздохнул и, посмотрев в глаза Олегу, тихо вымолвил:

— Извини, коллега, у нас обоих карма подпорчена, но жить как-то с этим надо. Что ты мне скажешь?

Олег улыбнулся и, будто пытаясь скрыть что-то нехорошее, изобразил детскую наивность:

— Ты неугомонный, босс. Этого не отнять. Но я всегда доверял твоему выбору. Ты навигатор — а если не знаешь дорогу, то пусть уж ведет тебя электроника. Через двести метров поворот в никуда. Жребий брошен!

Глава 29

— Храни вас Бог!

Казак перекрестил воздух и исчез в направлении очередной «летучки». Часы отчитывали седьмой час от полудня. Где-то неподалеку, словно по взмаху карающей руки, застрекотали автоматные очереди. На прорыв шли КамАЗы, два грузовика с бездыханными телами, ранеными и их еще боеспособным сопровождением под плотным огнем рвались подальше от осажденного терминала. Считаные минуты — и все стихло, лишь отдаленные выстрелы продолжали нарушать спокойствие майского вечера.

Так и завершился загадочный захват воздушной гавани Донецка в тот день, что посеял так много вопросов. Но эта бесславная операция была лишь началом кровавой мясорубки, достойной быть в перечне наиболее захватывающих событий военных хроник. Сталинград в миниатюре, Брестская крепость имени Сергея Прокофьева и, по сути, никому не нужный «последний рубеж» врежется в анналы истории. Конечно, все это будет позже, когда непримиримые противоборствующие стороны перейдут к более активной и масштабной фазе противостояния. Когда никем не мыслимая доселе линия фронта грубо порежет регион и раскидает его граждан по разные стороны. Когда жизнь этих несчастных людей примет совсем иной смысл… Но именно здесь, в этот знаменательный день 26 мая 2014 года разгоралась большая война.