Последний рубеж

— Это что? — не поняла Тыяхша, для которой стихи прозвучали набором хоть и мелодичных, но ничего не значащих звуков.

— Стихи одного древнего поэта, — ответил Влад.

— На каком?

— На языке предков моей матери.

— Переведи.

— Запросто.

И он перевел:

У тебя чудесные глаза, любимая.
В них живет волшебный огонь.
И когда ты их поднимаешь,
Становится так светло,
Будто небо озарила молния.

— Это об Охоте на Зверя? — внимательно выслушав, спросила девушка.

Влад покачал головой — нет, и пояснил:

— Это о любви.

— Разве?

— Точно. Там у поэта так дальше:

Но еще больше мне по нраву,
Когда ты закрываешь глаза
В миг сладкого поцелуя.
Тогда сквозь опущенные ресницы
Виден бледный огонь желания.

— Да, — согласилась Тыяхша. — Это не про Охоту. В ее голосе прозвучало некоторое разочарование.

— Тебе, похоже, не нравятся стихи о любви? — поправив сбившуюся набок шляпу, спросил Влад.

— Да нет, почему же. Если стихи хорошие, то очень даже нравятся.

— А мне показалось…

— Просто сейчас у нас такое время, что и не до стихов о любви, и не…

— И не до самой любви? Да?

— Да.

— Почему?

— Любовь изнуряет, — ответила Тыяхша после паузы, — делает слабее, уязвимее. Сейчас нельзя быть слабым. Идет Охота.

— Не согласен в корне, но спорить не буду, — сказал Влад. — Ладно, уяснил: любовь в морковь, лирику побоку — идет Охота. Тогда давай, начинай.

— Что начинать? — не поняла девушка.

— Как «что»? Чего такая недогадливая? Давай учи меня, как на Зверя охотиться. Чего зря время терять?

— Вот ты о чем.

— Об этом, об этом. Надеюсь, курс недолог?

— Для того, у кого есть способности, да.

— А для остальных?

— Для остальных он вообще не предназначен. Но в тебе задатки Охотника есть. Я вижу. Только одна беда — ты не веришь в существование Зверя. Сомневаешься. Цепляешься умом за то, что попал под воздействие природной аномалии.

Влад, ничуть не смущаясь, что его раскусили, решил взять риторикой:

— Но ты ведь веришь, что Зверь существует?

— Я не верю, я знаю, — твердо сказала Тыяхша.

— Вот и хорошо, что знаешь. А скажи, если еще один стрелок появится, пусть даже и не особо верящий в Зверя, хуже ведь не будет?

Видимо, в его словах имелось какое-то рациональное зерно, потому что Тыяхша, чуть подумав, согласилась:

— Да, хуже не будет. Чем больше Охотников, тем лучше.

— Ну вот, — обрадовался Влад. — Так что давай, выкладывай свои тайные знания.

— Да нет никаких особых знаний, — покосившись на него, сказала Тыяхша.

— Как это так?!

— Все, что нужно для Охоты на Зверя, у тебя уже есть. Надо просто этим пользоваться.

— Но ведь есть же какое-нибудь руководство по эксплуатации всего этого добра?

Влад спрашивал, а сам в это время гладил влажный круп жеребца, хотя погладить ему хотелось совсем другое.

— Ну хорошо, — сдалась Тыяхша. — Я, пожалуй, попробую.

— Давай-давай. Я не совсем тупой.

— Прежде всего, — начала Охотница издалека, — ты должен уяснить, что все в Мире крутится вокруг сознания. Если ты научишься управлять сознанием, сможешь все.

— Все? — будто не веря, переспросил Влад.

— Все.

— А смогу, например, человека поднять в воздух?

Едва он задал этот опрометчивый вопрос, сторонняя сила приподняла его и резко потянула вверх. Хорошо представляя, что будет, если эту силу не остановить, солдат, придерживая шляпу, отчаянно закричал:

— Эй, подруга, достаточно! Майна! Поставь, где взяла!

Тыяхша смягчилась, и та же самая сила осторожно опустила его.

Когда он догнал наездницу, та спросила:

— Ты это в виду имел?

— Так точно, — отдышавшись, закивал Влад. — Оно самое.

— Ответ понятен?

— Еще бы! Мало того, я начинаю догадываться, почему вы носитесь с арбалетами. Ружья вам только мешать будут. Ага?

— Есть арбалеты, зачем на ружья тратиться? — пожала плечами Тыяхша. — В старом оружии есть минусы, но зато все просто и надежно — натянул тетиву и выстрелил.

— Вот и я про то же, — поддакнул Влад. — Натянул и выстрелил. А выстрелить не получится, взглядом можно врезать. Короче, я тоже так хочу. Рассказывай. Прервались на том, что надо научиться управлять сознанием. Что дальше?

— Дальше так. Для того чтобы изменять состояние ума, ты должен понять, что твой ум и ты — это не одно и то же.

— Я это и так понимаю, — самонадеянно заявил Влад.

— Да ну?! — Тыяхша глянула на Влада сверху и вниз с нескрываемой иронией. — Тогда попробуй ни о чем не думать. Освободись от своего ума хотя бы на минуту.

Влад какое-то время шел молча, старательно пытаясь ни о чем не мыслить. Минут пять прошло, прежде чем сознался: