Последний рубеж

— Ему сейчас в Ущелье Покинутых идти. Как дорогу без глаз разберет? Без глаз нельзя, — объяснила Тыяхша тем тоном, каким мамы растолковывают детям, зачем нужно чистить зубы.

— Ну, если идти, то без глаз оно, конечно, нельзя, — согласился ошалевший Влад. Как тут было не согласиться? Логика.

— Отойди, — попросила девушка.

— Куда? — не понял Влад.

— Ну, в сторону куда-нибудь.

— Зачем?

— Чтоб не зацепило.

— Чем?!

— Заклинанием.

Влад, вспомнив, как несколько минут назад изображал воздушный шар, засобирался:

— Понял. Не дурак. Уже ушел.

Меньше всего ему хотелось еще раз испытать на себе действие загадочной силы. Он и раньше знал, а за последние сутки особенно четко понял, что воздух — не его стихия. Топтать ногами песок гораздо приятней. Летать же… Летать лучше в космосе. Там падать некуда.

— И Тукшу захвати с собой, — попросила Охотница.

— Тукша — это у нас, простите, кто? — вежливо поинтересовался Влад и стал оглядываться вокруг.

— Тукша — это у нас он. — Тыяхша показала на жеребца. — В переводе с муллватского — Увалень. Имя у него такое.

Влад, искренне удивляясь странному чувству юмора того, кто назвал резвого жеребца Увальнем, схватил последнего за поводья. Тукша недовольно фыркнул, повел головой и дернулся в сторону. Охотнице пришлось прикрикнуть на животное. Только тогда конь смирился и позволил чужаку повести себя.

Влад отошел дальше по дороге шагов на двадцать. Потом — для верности — еще на десять.

И, не удержавшись, оглянулся.

Произносимых слов он не услышал, но увидел, как Тыяхша с напряженным выражением лица исполняет руками пассы.

Когда она закончила, произошло то, что, возможно, здорово поразило бы Влада, если бы он не устал в этот день удивляться.

Мертвец вдруг вздрогнул и выгнулся мостом, высоте которого позавидовал бы профессиональный гимнаст. Продержавшись в этой нелепой и напряженной позе некоторое время, он завалился набок и затих. Но секунд через пять вновь зашевелился, начал извиваться и трястись. А когда конвульсии прекратились, мертвец сел, потом встал и, повернувшись к Тыяхше, застыл в немом вопросе. Девушка не стала его мучить — указала верную дорогу, махнув рукой на запад. Оживший труп благодарно кивнул, неуклюже развернулся и, медленно переставляя негнущиеся ноги, отправился в указанном направлении. Пошел прямиком через придорожные кусты и дальше — вдоль края небольшого оврага.

Шафрановый шар Рригеля в ту минуту нырнул за высокий холм и, как бывает в таких случаях, оставил за собой след — широкую огненную полосу. На фоне пылающего зарева фигура уходящего в небытие мертвого курьера смотрелась особенно жутко. Влад невольно перекрестился.

После этого события минут двадцать шагали молча. Когда молчание стало невыносимым, Влад спросил:

— Что там дальше?

Тыяхша вздрогнула:

— Ты о чем?

— Все о том же. Об Охоте. Я кажется…

— Вижу. Ты, наконец-то, стал верить в существование Зверя.

— Поверишь, когда такое увидишь. И озаботишься.

— А на чем остановились?

— На том, что все эмоции, суть энергия, — напомнил Влад.

— Правильно, эмоции — энергия, — похвалила его Тыяхша, как учительница прилежного ученика. — Ты это понял. А дальше просто. Не только эмоции, но и Мир, являющий себя через эти эмоции, энергия. Энергия и ничего более.

Влад аж присвистнул:

— Час от часу не легче. Мир, по-твоему, не материален? — Он постучал себя по лбу. — Вот слышишь, как кость гудит? Материя!

— Материя — это всего лишь сгущенная энергия, — спокойно сказала Охотница.

— Чем же она сгущена?

— Словом, конечно. Придумает ум слово, и налипает на него энергия. Поэтому хорошо, когда слово правдиво, а когда лживо — худо.

— Ты всерьез веришь, что слово творит предмет?

— Я бы сказала — феномен.

— У-у, какие ты слова знаешь! — искренне восхитился Влад.

Тыяхша горделиво вскинула подбородок:

— Да уж, не ветром в люльку заброшена. Или ты хочешь, чтобы я из себя дурочку провинциальную разыгрывала?

— Не-а, не хочу. Мне как раз умные девки нравятся.

— Ой! — воскликнула Тыяхша. — Сейчас сомлею — я нравлюсь Носителю Базовых Ценностей!

Она произнесла это с такой язвительностью, что Влад смутился. По-настоящему смутился. И, сообразив, что ляпнул что-то не то, постарался вернуть беседу в правильное русло.

— Ты знаешь, — сказал он, — а на Земле когда-то жил человек, который учил, что вначале было слово.

— Правильно учил, — похвалила Тыяхша неизвестного ей человека.

— Якобы Бог сказал это слово, и все появилось.

— Правильно. Очень правильно. Только не появилось, а проявилось.

— Ну, пусть так. Как видишь, идея мне в принципе знакома, живет в крови, и отторжения не вызывает. Больше того, слова я люблю, они меня греют. Но что дальше?

— А дальше… — Девушка на секунду задумалась. — Дальше нужно уяснить, что в Мире все едино и все связано со всем. Абсолютно все. А значит, и ты. Ты связан со всем.

Влад с готовностью принял такое положение вещей.

— Ну и чудесно. Со всем так со всем. — Какое-то время он прокручивал в голове эту мысль, потом поделился с Охотницей выводом: — Тогда и все в Мире связано со мной.