Последний рубеж

— И ты со всем, и все с тобой, — подтвердила Тыяхша. — Ты связан с любым феноменом Мира, а любой феномен Мира — с тобой. Мало того, в определенном смысле ты — это и есть весь Мир.

— А Мир — это я?

— Ну да, конечно. — Она махнула рукой в сторону, где лежал бурый валун. — И вон тот камень на дороге — это ты. Возникнет желание, можешь поднять его в воздух и отшвырнуть.

Валун вдруг сорвался с места, завис на двухметровой высоте, потом отлетел по дуге в сторону и покатился в овраг. И там где-то с полминуты, ссыпаясь на дно, шуршал потревоженный щебень.

— Сможешь так? — спросила Тыяхша.

Влад мотнул головой:

— Это выше моего понимания.

— А ты разве понимаешь, как ты вскидываешь руку, когда ты ее вскидываешь?

— Рука — она часть меня.

— Я про то и толкую. Пойми, тот камень тоже часть тебя.

— Если бы он был в почке…

— Он и без таких сложностей часть тебя.

— И тебя?

— Бесспорно. Ведь все связано со всем.

— И я с тобой?

— Конечно.

— Приятно подумать, что ты и я — одно.

— Учу-учу не думать, а он все думает, — нахмурилась девушка. — Да еще и о всякой ерунде. Прекращай! Лучше приступай к тренировкам. Вон видишь впереди камень?

— Вижу.

— Сдвинь.

— В смысле — не прикасаясь?

— Ну конечно. Как еще?

Они остановились, и Влад попробовал. И до того сосредоточился, что аж пот на лбу выступил и позвоночник заныл в районе копчика. Но все равно ничего не вышло. Попытался еще раз — без толку. Не выходило. В третий раз пробовать не стал. Развел руками, дескать, извини, подруга, но такие чудеса мне не по силам, и признался:

— Не могу. Мир меня окружающий узреть в виде чистой энергии получается. Честное слово, получается. Это в принципе не так уж и сложно. Даже без пойла и дури. Но использовать эту энергию я не могу. Сам в ней растворяюсь без остатка. Так что — уволь. И извини, если разочаровал.

— Не сдавайся, пробуй еще, — подбодрила Тыяхша. — Ты способный. Ты очень способный. Ты просто не представляешь, какой ты способный.

— Не выдумывай.

— Правду говорю. Ты вот что… Постарайся собрать энергию Мира в точку, а потом материализуй себя так, чтобы эта точка была у тебя вот здесь. — Она ткнула себя в область солнечного сплетения. — И используй ее затем по своему усмотрению.

— То превратись в энергию, то снова материализуйся в точке сборки, — проворчал Влад. — Это прямо как у наших древних мудрецов: чтобы понять, что горы есть, нужно сначала понять, что их нет.

— Все верно, — согласилась с мудрецами Тыяхша. — Так что давай, Влад, упражняйся.

И весь остаток пути он только тем и занимался, что пытался сдвинуть попадавшиеся на глаза камни. Потом с камнями завязал, взялся за шары перекати-поля. Думал, раз легче, значит, проще будет. Где там! И с этими ничего не вышло. То ли Тыяхша плохо объяснила, то ли сам был никудышным учеником.

Пришли — как она и обещала — на последних минутах заката.

Дом стоял на поляне в роще странных деревьев, стволы которых выглядели беременными, а листва пахла жасмином. Темное двухэтажное здание с почерневшей покатой крышей казалось очень старым, но отнюдь не ветхим. Из-за широкой открытой веранды и вытянутой пристройки (как потом оказалось, конюшни) оно походило на затаившуюся хищную птицу, которая левое крыло поджала, а правое зачем-то расправила.

Бросилось в глаза и отсутствие забора. Хозяева не удосужились построить даже маломальской изгороди. Объяснение напрашивалось одно из двух: либо хозяева никого не боятся, либо уверены, что их все боятся.

«Хотя, быть может, и то, и другое вместе», — подумал Влад.

Поразило его и то, что входная дверь, наличники и ставни обиты широкими полосами из чистого раймондия. Полосы эти были приколочены как попало, неровно, явно наспех и не для украшения, а для каких-то сугубо утилитарных целей.

И тут Влада осенило.

Он понял, почему, когда находился у костра, Зверь не нападал. Дело, оказывается, не в огне, как сперва предположил, а в килограмме раймондия, который лежал в походном мешке. Вот от чего дьявол шарахался, как зверь от огня. От раймондия.

Решив удостовериться, спросил у Тыяхши:

— А эти штуки из фенгхе для чего? Зверя отпугивать?

— Угадал, — кивнула девушка. — Зверь фенгхе стороной обходит. Боится запаха. И чем больше фенгхе, тем Зверю хуже.

— Нужно крестиком из этого дела обзавестись, — прикинул на будущее солдат.

— Только учти, — предупредила Охотница, — выкрав душу у человека, Зверь запаха фенгхе уже не боится.

— И что тогда делать?

— Ты же видел.

«Чего я видел?» — растерянно подумал Влад, но в следующую секунду догадался:

— Стрелой его, гада?

— Да, тогда стрелой. И насквозь.

— Как все сложно тут у вас — Влад поскреб затылок. — Без бутылки фиг поймешь.

Тыяхша ничего на это не ответила, уже приветственно махала отцу. Мистер Дахамо, сбитый дядька с лицом круто пожившего, но не уставшего жить человека, вышел на крыльцо встречать дочь. Выглядел он щеголем — поверх открахмаленной белой рубахи накинул на себя неописуемых цветов камзол, а черные кожаные штаны заправил в остроносые сапоги, начищенные до такого состояния, что в них как в зеркале отражалась уже выскочившая на небосвод Рроя.

И это еще не все.