Последний рубеж

Аварийно-спасательный отсек представлял собой овальное помещение с одним входом и дюжиной заблокированных выходов. Функционально это был накопитель, из которого при эвакуации пассажиры и члены экипажа могли через специальные шлюзы попасть на стартовые площадки спасательных ботов.

У одного из закрытых броней выходов и глумился цинично над здравым смыслом Джо Минд — вертлявый брюнет с порочным лицом записного покорителя женских сердец. Левой рукой он обхватил шею Проводника и, удерживая его таким грубым образом, правой рукой тыкал несчастному острием ножа в район сонной артерии.

Проводник, росту в котором было от силы метра полтора, чтобы не задохнуться, стоял на цыпочках. Было видно, что ему неудобно, страшно и больно — на шее бедняги уже имелось несколько кровоточащих порезов.

Шесть бойцов службы маршала держали Минда под прицелом, но применить парализаторы не рисковали — опасались конвульсивного движения. Тут парни были молодцами. Сдерживались. Хотя, очевидно, и давалась им эта сдержанность с большим трудом — в такие команды обычно сбиваются адепты резких движений.

Отряженный на переговоры боец стоял к захватчику ближе остальных, в трех-четырех шагах, и честно тянул резину.

— Джо, а может, хватит триста? — предлагал он. — Это все, что есть в корабельной кассе. А, Джо? Не выворачивать же нам карманы пассажиров?

Минд наглел:

— Почему бы и нет? Пусть потрясут мошной. Если жить хотят. Короче — шестьсот наличными. Пятьдесят скидываю. И это последнее мое слово.

— А может, организуем трансферт? Какая тебе…

— Нет! Наличными.

— Собираешься свалить к тморпам? — поинтересовался переговорщик. И, похоже, попал в точку. Минд дернулся, будто его щелкнули по носу, и закричал:

— А это не твое собачье дело! Гони хрусты!

— Я же говорю, Джо, есть только триста, — не меняя каменного выражения лица, продолжал переговорщик беседу, абсурдней которой свет не видел.

— Какого… вы так мало возите?!

— Не знаю. Так положено. Триста и не сантимом больше. Да и этими деньгами, честно говоря, капитан не вправе распоряжаться без утряски.

— По барабану! Пусть утрясает.

— Он как раз этим сейчас и занимается. Выходит на верхних людей. Поверь мне, Джо. Уже выходит. Просто у нас со связью проблема. Небольшая. Маленькая такая проблемка со связью…

— А мне по…

— Но мы, Джо, работаем. Ты не волнуйся. Небольшая техническая заминка. Не по нашей вине.

Харднетт понял, что, судя по всему, корабельный переговорщик не зря свой хлеб кушает. Хотя и не штатный, но работает по науке. Отработал первый этап переговоров — установление контакта с преступником, достиг максимально возможной стабилизации обстановки и перешел ко второму этапу — обсуждение приемлемости условий и нахождение вариантов взаимоприемлемых решений. Проще говоря, приступил к торгу и запудриванию мозгов. Все согласно «Указаниям переговорщику».

В принципе, затягивание переговоров всегда желательно. Естественно, в пределах разумного. Можно за это время необходимые силы и средства подтянуть, людей расставить, родственников преступника привлечь. Опять же — снизить затяжкой времени общую психологическую напряженность. Так что все правильно парень делает.

Правильно-то правильно, только, надо признать, в данном конкретном случае эта шаблонность малоэффективна. Поскольку времени нет — «линия смерти» вот она. А когда времени нет, то и смысла его тянуть тоже как-то…

Нет в этом никакого смысла.

И уговаривать — ни времени, ни смысла. На попятную явно не пойдет. Это более чем очевидно. Выпал из реальности. Потерял ощущение места и времени. Находится в истеричном состоянии. Слова не воспринимает. По виду — натуральный психопат: руки дрожат, левая щека дергается в нервном тике, глаза бегают и лихорадочно блестят. Ненормальный. И на появление новых людей отреагировал соответственно — ненормально. Врезал каблуком по стальному полотну двери и завопил:

— Отройте дверь! Слышите, уроды?!

Известно, артисту для игры нужна публика. Вот и тут. В зрительном зале случились свежие зрители, увидел и пошел куражиться:

— Я кому говорю?! Открывайте, гниды!

— Толку-то? — тяжело дыша и держась за грудь, вступил в игру Харднетт. — Все равно не сможешь… от корабля оторваться. — С трудом (один глубокий вдох, три резких выдоха) восстановил дыхание и объяснил: — У бота мощности ни хрена не хватит. Размажет тебя по борту корабля, как овсянку по тарелке.

— Ты кто? — спросил Минд. Каким-то шестьдесят шестым чувством он сообразил, что перед ним главный.

— Доктор, — хмыкнул Харднетт.

Он уже оценил сложившуюся обстановку, сориентировался и принял единственно возможное решение. Приступая к его реализации, приказал:

— Холлидей, обеспечьте мне прямую связь с капитаном и отводите людей.

— Но, сэр…

— Я все сказал! — гаркнул полковник. — Валите все отсюда!

Это подействовало. Маршал торопливо отцепил и сунул в руку Харднетта коммуникатор. После чего скомандовал:

— Смена! К персональным точкам подключения! Бегом! Марш! И да поможет вам, парни, Бог!