Последний рубеж

«Времени мало, сталкер. Кто-то… Понимаешь, кто-то должен столкнуть людей лбами. Потому что то, что делает капитан… Он просто хочет собрать всех здесь – и ждать, пока… Не знаю, пока вы сами все к нему придете. Это… Ну, блин, это может растянуться на недели. Понимаешь? На недели! Такое тут нахрен никому не уперлось! Вот, а ты… Понимаешь, ты, по ходу, единственный, кто может быстро смотаться на Заставу, а потом так же быстро смотаться на Озеро. И… Да, по ходу, ты единственный, кому эти ушлепки поверят. У нас есть спецы, охрененные мужики. Им пол-Зоны пройти как нефиг делать. За пару часов преодолеют, но… Вот скажи, что значит их слово, а? Какой-то хрен с горы говорит, что у него есть выход – и все сразу бегут за ним? Не, сталкер, так это не работает. А вот ты… Ты Упырь – и этим все сказано. Эти… Мясо радиоактивное, они… Ну, че там в Библии сказано? Не сотвори се кумира? Так вот, ты, ты – их гребаный кумир. Так что ты позовешь – и они придут. Дальше мы уже сами, механизм отработанный, кучу раз тестировали. Главное – собери их. Ну а взамен… Взамен мы дадим тебе че-то пореальней, чем эта байка про Третий Глаз. Яйцеголовые, они ж смышленые ушлепаны! Раз-раз – и ты уже здоров! Не, зря смеешься. Ты подумай. Хочешь еще месяц ходить под „Рубежом“, а потом просто сдохнуть? Да? А может, хочешь домой? Голову тебе поправят, не ссы. Спецы есть. Нет? Ну, значит, снова будешь легендой. Ты просто прикинь: легенда в новом мире. Как те такое, а, сталкер? Че скажешь?»

«О чем это он вообще? – спросил себя Упырь. – Куда и кого я должен звать? Что?.. Что за звездец?..»

«Все хреново, да, Мишаня?» – прозвучало в его голове.

Сталкер слабо ухмыльнулся, вспоминая давно ушедшие времена. Когда он был просто Мишей – самодостаточным и добропорядочным гражданином, которого одна навязчивая мысль загнала на аномальные земли бывшей Чернобыльской области. Когда он не понимал местных порядков, когда он был стеснен рамками человеческих качеств, привитых цивилизованным обществом. Когда он был всего лишь отмычкой под началом Майора – человека, не имевшего к армии никакого отношения, но гордо щеголявшего с большими золотистыми звездами на погонах. И порой Упырю так хотелось вернуться в то время и начать все сначала. Не выбирать путь сорвиголовы-одиночки, не бросаться в самое пекло только ради того, чтобы доказать: не было такой вершины, которая ему не покорится. Стать обычным сталкером, каких много, поднакопить денег – и со спокойной душой завязать. Завязать, пока Зона еще не забралась в подкорку его сознания и не превратила Михаила в жесткого, как кремень, и беспринципного Упыря. Вернуться домой, списать длительное отсутствие на потерю памяти – и зажить нормальной, человеческой жизнью.

«Да, как же банально. „Я хочу вернуться в прошлое, я хочу свалить из Зоны!“ Уймись, мужик! Ты сам знаешь: прошлое нельзя вернуть. – Всхлипнув, легендарный сталкер утер скупую слезу, повисшую на красноватой, болезненной щеке. – Даже Третий Глаз, даже если он и правда есть… Ну не сделает он такого! Не сделает, понимаешь?»

Переведя дух, скиталец снова попытался вспомнить разговор с Буденовым, но, как ни странно, потерпел неудачу. Ничего. Только одна фраза, врезавшаяся в память, как серийный номер в поцарапанный корпус оружия. Он помнил двух рубежников в балаклавах, вежливо попросивших пройти с ними. Помнил высокое кирпичное здание, внутри которого его ждал лейтенант. Помнил приставленный к виску пистолет Токарева. А дальше…

А дальше он проснулся в яме, вырытой, очевидно, при помощи пехотной лопаты, и в окружении аномалий. «Динамит» и сразу три «адские центрифуги» надежно стерегли бродягу, не подпуская к нему ни людей, ни мутантов. Казалось, даже «сияния», лениво ползавшие неподалеку, боялись приблизиться к отдыхавшему скитальцу.

«И все-таки, как я здесь оказался? – спросил себя Упырь. – И на хрена мне в деревню Крота?»

Что-то блеснуло совсем рядом с припертым к земляной стене рюкзаком, мигом вырвав сталкера из раздумий. Поднеся к глазам побеспокоившую его вещь, бродяга узнал смятую и опустошенную упаковку снотворного. Значит, в лучшем случае у него осталась только одна пачка. Плохо дело…

Упырь подтянул к себе лежавший неподалеку рюкзак. Раскрыв поклажу, скиталец, особо не церемонясь, вывалил ее содержимое прямо на землю. Следовало пересчитать свои пожитки. Во-первых, чтобы построить жизнеспособный план дальнейший действий. А во-вторых, чтобы хоть попытаться прикинуть, сколько времени прошло между разговором с лейтенантом и пробуждением посреди чернобыльского леса.

Перебрав вещи и примерно вспомнив, что и в каком количестве у него было до судьбоносного диалога, Упырь пришел к неутешительному выводу: он уже как минимум один день скитается по просторам Зоны. И, судя по тому, что его руки больше не украшает черный скотч, с «Рубежом» легендарный сталкер завязал. Проще говоря, он был дезертиром. Или нет? Вспомнить бы еще, зачем он ушел с Заводища…