Последний рыцарь

Ее необходимо было убрать. Катиджан хотел быть осторожным, но вместе с тем понимал, что на осторожность не осталось времени. Поэтому он призвал одно из тех заклинаний, которые давались ему проще всего: заключил хищную бабочку в глыбу льда.

Она должна была умереть. Он заморозил все жидкости в ее теле, и даже создание из другого мира не смогло бы пережить такое. Катиджану только и оставалось, что подойти к ней разбить на части, а потом заняться Эйтиль.

Но он не успел даже добраться до нее, когда лед треснул, на мгновение замер, и потом разлетелся на части. Существо вырвалось из плена и, расправив огромные крылья, грациозно взлетело к потолку. Катиджан заметил, что теперь оно было не белым: покрывающий его мех стал намного гуще и тускло светился голубым.

Хиония первой догадалась, что произошло:

– Оно эволюционировало! Похоже, это происходит даже быстрее, чем я предполагала.

– Нельзя эволюционировать за секунду! – упрямо заявил Катиджан, хотя уже видел, что не прав.

– Да? И как ты это объяснишь?

– Чертовщина какая-то!

– Очень солидно, – закатила глаза Хиония.

– Лучше скажи, как нам ее убить!

– Нельзя использовать против нее магию, – быстро сказал Лукиллиан. – Похоже, она очень тонко чувствует и абсорбирует любую энергию. Думаю, разумней всего положиться на грубую силу в ближнем бою. Только не давайте ей коснуться вас! Скорее всего, слиться с магами Великих Кланов ей будет даже проще, ведь мы тоже связаны с ее родным миром через первого Огненного короля.

Они стояли в этом подземелье втроем, одни из сильнейших магов своих кланов, и не могли справиться с какой-то бабочкой! Катиджан наконец начинал понимать истинный уровень силы, который скрывался за великими чудовищами.

– Я займусь ею, – сказала Хиония, обращая один из своих браслетов в боевой шест. – А ты освободи Эйтиль!

Тут Катиджан не стал возражать. Ему отчаянно хотелось размазать бабочку-переростка по ближайшей стене, но он понимал, что именно эта злость его и погубит. Хиония была спокойнее, она и правда справилась бы со всем лучше.

А для него важна была только Эйтиль. Он заморозил черную воду озера и, стараясь не обращать внимания на сильные глухие удары с другой стороны льда, подошел к дриаде. На нее смотреть было страшно, не то что коснуться! Она вся была пронизана пульсирующими корнями. Будет ли она жить, если он удалит их?

Она обязана жить! Есть же в мире какая-то справедливость, правильно? И по этой справедливости Эйтиль заслуживала жизни гораздо больше, чем он! Она была слабее Катиджана, но столько раз его спасала. Почему же теперь, когда настала его очередь, он просто стоит на месте и беспомощно смотрит на нее?

В затруднительном положении оказался не только он. Боевые големы, которых призвал Лукиллиан, не могли справиться со здешними тварями. Маленькие уродцы облепливали их со всех сторон и жадно пожирали неживую, но насыщенную магией материю. Хиония тем временем пыталась справиться с бабочкой, однако это существо, не слишком разумное и не обученное драться, легко запоминало ее движения, уклонялось от ударов и пыталось напасть так же, как напали на него.

Вот в чем истинная сила мира мертвых, породившего великих чудовищ. Не в разуме, а в приспособленности к разрушению. Если они не могут справиться даже с этими примитивными хищниками, то зачем вообще пытаться? Не проще ли поступить как Осгуд: закрыться где-то и похоронить себя заживо?

– Катиджан? – еле слышно прошептала Эйтиль. – Ты здесь?

Он и не заметил, как она пришла в себя. Она не должна была! Но дриада оказалась крепче, чем он ожидал. Эйтиль даже попыталась поднять голову, но корни, пронизавшие ее шею, не позволили ей, заставили вскрикнуть от боли.

Он создал для себя ледяную лестницу, через секунду он уже стоял рядом с Эйтиль и… просто смотрел на нее. Ему только и оставалось, что просто смотреть. Он боялся причинить ей боль прикосновением, да и не хотел, чтобы эти твари получили его способности.

А она сумела улыбнуться ему! Даже пойманная, даже страдающая, она сумела улыбнуться ему…

– Мне жаль, но тебе придется меня убить.

– Эйтиль!

– Так надо, – отрезала она. – Мне не хочется нагружать тебя этим, оставлять тебе такую память обо мне… Но я больше не могу. Да и какой смысл? Я чувствую, как они шевелятся во мне. Я никуда не уйду отсюда. Если меня убьешь ты, прямо сейчас, они не получат то, что от меня осталось.

– Я не могу!

– Сделай это для нас двоих. Ты справишься. Ты всегда был сильнее меня, разве нет? Я бы не просила тебя, если бы не была уверена, что у тебя хватит сил. Я ведь заслужила это. Помнишь, сколько я для тебя сделала! – Она снова улыбнулась, но на этот раз между темных губ просочились ручьи белой крови, и Катиджану стало только хуже.

– Эйтиль, я же сказал, что не могу. Ты что, не слушаешь меня?

– Почему?

– Потому что я люблю тебя.