Последний самурай

Один из ее братьев владел кофейными плантациями в Кении. Она слышала, что климат там куда более благоприятный, и как-то спросила мужа, почему бы им не переселиться в Кению. Правда, при этом не слишком верила, что он согласится — ведь вся его семья проживала в Бомбее, да и бизнес отнимал у него почти все время. Муж расхаживал по комнате с минуту-другую, а потом вдруг сказал, что идея в целом недурна. И добавил, что в Кении для него могут открыться новые деловые возможности. А затем сказал, что им обоим придется начать все заново, но весь этот местный фанатизм, нет, это не для него, он сыт им по горло.

Они уехали из Бомбея, когда Сорабджи было пять лет. И первые его детские воспоминания связаны с путешествием на корабле до Момбасы.

Он просыпался среди ночи и видел рядом мать. В темноте лишь поблескивали бриллианты у нее на шее и в ушах да белели перчатки. Она брала его на руки и несла на палубу, где ждал отец. Они ставили его на перила и держали; внизу вскипала у борта белая пена и уносилась прочь, в непроглядную тьму, на небе ярко блистали звезды, которые казались такими близкими.

Иногда к ним подходил кто-нибудь из пассажиров, начинал возмущаться и говорить, что ребенок в это время должен быть в постели. Но мать лишь смеялась в ответ и говорила, что они хотят увидеть комету.

Отец молча курил, а она показывала сынишке звезды и созвездия. Говорила, что ребенком страшно любила смотреть на звезды, объясняла, что и Земля — вот такой же крохотный шарик, затерянный в просторах Вселенной, которым нет ни конца ни края.

Мама умерла от малярии, когда Сорабджи было двенадцать. Отец отправил его в школу в Британию.

Директор школы пригласил мальчика на собеседование и был далеко не в восторге. А затем сказал, что сделает исключение и примет его в школу, но при одном условии: Сорабджи должен нагнать остальных ребят. И добавил, что в жизни не видел более необразованного мальчика.

Сорабджи неплохо разбирался в математике и выказывал интерес ко многим наукам. В Кении он проходил заочное обучение: как только с почты поступал очередной пакет с заданиями, он тут же решал все задачи и отсылал обратно, так что быстро делал успехи в интересующих его науках. Но терпеть не мог рисования, и бумаги с заданиями по рисованию валялись на полу в ожидании, когда у него возникнет желание заняться этим предметом. Однажды он подумал, что пора бы ликвидировать эту задолженность, поскольку куча бумаг на полу возвышалась уже футов на пять, не меньше. Но тут выяснилось, что нижни° бумаги съедены муравьями, и он махнул на них рукой.

Он сказал директору, что немало знает о разных науках и особенно силен в математике, на что директор заметил, что у мальчика к тому же проблемы с дисциплиной. И хотя он успешно справлялся с заданиями по математике, биологии, химии и физике, следует заняться и другими предметами, чтобы ликвидировать отставание.

Сорабджи сбегал из школы 27 раз, но всякий раз его ловили и возвращали назад.

Первый раз он убежал ночью. Он смотрел на северное небо — впечатление примерно такое же, как после визита в дорогой ювелирный магазин на Бонд-стрит вдруг оказаться у лотка уличного торговца, разложившего свои стеклянные побрякушки на дешевом бархате. Луна была на расстоянии 240 000 миль, далеко-далеко. Второй раз он сбежал на рассвете. Пешком прошел вдоль канала до следующего городка и увидел восход солнца. Оранжевый шар просвечивал сквозь ветви деревьев и находился на расстоянии 93 миллионов миль, тоже страшно далеко. Он добрался пешком до дома отца в Лондоне, но его вновь вернули обратно, в школу. Он продолжал убегать, его продолжали ловить и возвращать, и вскоре все объекты Солнечной системы стали казаться близкими и почти родными.

Расстояния просто завораживали его. Он читал о давно угасших звездах, чей свет дошел до нас только сейчас, миллионы лет спустя; самих звезд уже не существовало, но мы видели их. Иногда, поднимая голову к ночному небу, он думал о том, что все звезды уже давно угасли, но находились они так далеко от нас, что проверить это не было никакой возможности.

В такие минуты начинало казаться, что все на свете давным-давно умерло и остановилось.

Однажды в школьной библиотеке он обнаружил книгу по астрономии. И поскольку его страшно интересовали расстояния и угасшие звезды, решил начать с главы об эволюции звезд и открыл книгу на странице, где была напечатана диаграмма Герцшпрунга-Рассела, иллюстрирующая роль яркости и температуры в эволюции звезд. В жизни Сорабджи не видел ничего более прекрасного. Он даже не предполагал, что во Вселенной существуют столь поразительные научные открытия.