Последний секрет

Теперь, утвердившись в своем выборе, он хотел понять глубинные механизмы мысли. Ученые объясняли свои исследования и задавались одним и тем же вопросом: «Что на самом деле происходит в мозгу? Что побуждает его действовать?»

37

Что побуждает нас действовать?

Акт 2 Буря в черепной коробке

38

Ветер.

Мистраль шуршит ветвями олив, швыряется желтым снегом – хлопьями мимозы. Кипарисы подобны боксерским грушам, так же пригибаются, а потом распрямляются, чтобы принять новые порывы ветра. По небу цвета морской волны тянутся облака-зебры с серыми и лиловыми полосами. Солнце уже падает за край моря, когда «Гуччи» подъезжает к одной из величественных вилл Кап-д’Антиба.

Через решетку ворот можно разглядеть само здание – дом-корабль из черного мрамора, с коринфскими колоннами и алебастровыми кариатидами. В парке за высокой стеной белеют, подстерегая незваных гостей, греческие статуи, словно извлеченные из трюма затонувшей галеры. На звонке у ворот выгравированы две фамилии: Финчер и Андерсен.

Лукреция Немрод жмет на кнопку звонка. Безрезультатно. Она жмет еще и еще.

– Моя мать всегда говорила: «Первое – узнать, второе – подумать, третье – сделать». Начнем с изучения местности, – предлагает Исидор Каценберг.

Они бредут вокруг имения. Калиток в стене нет, зато они находят низкий угловой участок стены. Лукреция подтягивается и, оказавшись наверху, подает руку спутнику, который лезет на стену через силу.

В парке они не встречают препятствий. Не слышно сигнализации, нет злых сторожевых собак, статуи не шевелятся, а только провожают укоризненными взглядами.

Лукреция сначала стучит в дверь дома, потом, махнув рукой, достает отмычку и начинает шарить ею в замочной скважине. Удача! Журналисты первым делом зажигают карманный фонарь.

– Мать твердила мне это правило из трех пунктов, потому что я раз за разом поступал наоборот: сначала действовал, а думал только потом. Результаты бывали катастрофическими. Мысли мои были только об одном: как скрыть эти результаты. В последнюю очередь я узнавал о возможных вариантах.

Лукреция успевает поймать на лету фарфоровую статуэтку, которую свалил ее неуклюжий друг. Они освещают фонарем коридор, ведущий в маленькую гостиную. Стены украшены картинами с одной и той же подписью.

– Глядите, наш нейропсихиатр питал слабость к Сальвадору Дали.

Жилище Финчера поражает размерами. Они проходят через гостиную, знакомую по телерепортажам, сделанным в день его гибели. Винный буфет пестрит бутылками заоблачной стоимости. Ящик с сигарами. Витрина с пепельницами, позаимствованными в лучших отелях мира.

– Дорогие вина, сигары, отели-дворцы… Ваш мирской святой и его подружка умели жить! – замечает Лукреция.

Соседняя комната использовалась для игр. Здесь тоже висят копии картин Дали, все до одной на тему оптической иллюзии. Их названия и годы создания выгравированы на бронзовых табличках под рамами. «Великий параноик», холст, масло, 1936 г.: если присмотреться, то в толпе начинает появляться странное лицо. «Бесконечная загадка», холст, масло, 1938 г.: собака и лошадь посреди озера. «Лицо Мей Уэст, сюрреалистическая квартира», гуашь, 1935 г. На полках китайские головоломки и настольные игры на сообразительность.

Рядом библиотека. Слева собрание иллюстрированных изданий, видеодисков, скульптур великих ученых. Справа древнегреческий уголок. Посередине книги на одну тему: об Улиссе. Анализ символики «Одиссеи», «Улисс» Джеймса Джойса, карта возможного путешествия древнегреческого мореплавателя.

– Улисс, опять Улисс… Думаете, эта одержимость может оказаться уликой?

– Возможно, но тогда набралось бы слишком много подозреваемых: Циклоп, Лестригоны, Калипсо, Цирцея, сирены…

– …не говоря о Пенелопе.

Журналисты поднимаются по лестнице в четвертую комнату. Она обтянута красным бархатом, в центре круглая кровать под балдахином, мятое покрывало, гора подушек. Над кроватью зеркало.

– Спальня, что ли?

Они осторожно входят.

Лукреция открывает шкаф и видит несколько комплектов игривого нижнего белья, ящики набиты всевозможными предметами для удовлетворения замысловатых сексуальных фантазий.

– Как я погляжу, их сильно занимала мотивация номер семь, – усмехается Лукреция, вертя в руках раскладное изделие не вполне понятного назначения.

Потом она наклоняется над туфлями на высоченных каблуках.

– Мне бы пошло?

– Вам все идет, Лукреция.

Она кривит губы:

– Нет, я маловата ростом.

– У вас что, комплексы?

– Да, из-за роста.

Исидор берет альбом с фотографиями. Лукреция смотрит на снимки через его плечо.

– Тенардье заказывала фотографии обнаженной Андерсен, – бормочет она. – Вот эта, в одном корсете, подошла бы. Или эта, в латексе. Возьмем? На обложке это была бы бомба!

– Это кража, Лукреция.

– Ну и что? Прежде чем пойти в журналистику, я занималась грабежами.

– А я до журналистики был полицейским. Я не позволю вам воровать фотографии.

Они находят снимки праздника с участием одних и тех же персонажей и с одинаковой подписью – CIEL.

– Это вам о чем-нибудь говорит?